Начало 30-х годов ХХ века характеризуется резким обострением международных отношений, как в Европе, так и в Азии. Если на европейском континенте это обострение было вызвано деятельностью фашистских правительств Германии и Италии, то в Азии оно было обусловлено агрессивной политикой милитаристской Японии.

         Уже в сентябре 1931 года Япония неожиданно оккупировала Маньчжурию и начала готовить операцию по овладению Внутренней Монголией. Этим она не только нарушила целостность и суверенитет Китая, но и нанесла мощный удар по всей Версальско-Вашингтонской системе договоров. На территории Маньчжурии было создано марионеточное государство Маньчжоу-го.

         Однако цели Японии простирались дальше. Руководство страны Восходящего солнца предполагало создать вдоль советско-китайской границы цепь марионеточных государств, которые являлись и базами, и стратегическими пунктами как для полной оккупации Китая, так и для будущего нападения на Советский Союз. В этом плане важнейшим регионом для японской агрессии и захвата, наряду с Внутренней Монголией, являлся Синьцзян, крупнейшая и богатейшая по природным ресурсам провинция Китая.

         Синьцзян расположен на северо-западе Китая и отделён от его центральной части тысячами километров труднопреодолимого пространства. В силу своей изолированности от метрополии, больших территориальных размеров, а также ряда других объективных и субъективных причин, провинция пользовалась довольно большой самостоятельностью не только в области внутренней политики, но и в вопросах международных связей.

         Географическое положение Синьцзяна, а также то, что его территорию населяли народы этнически близкие населению сопредельных регионов Российской империи, предопределило тесные торгово-экономические и культурные связи провинции с Россией, а затем и с СССР. В то же время ханьцы (китайцы) составляли всего около 4% населения Синьцзяна. Немаловажную роль играло и то, что преобладающей религией у неханьских народов провинции являлся ислам, в то время как китайцы были либо конфуцианцами, либо буддистами.

         После захвата Маньчжурии Япония вплотную приблизилась к Синьцзяну. У японского руководства существовал целостный план будущего государственного устройства на территории провинции. Учитывая тот факт, что подавляющее большинство населения Синьцзяна было представлено мусульманами, предполагалось создать исламское государство. Япония даже содержала и готовила к занятию престола будущего государства одного из родственников турецкого султана Абдель Керима. В начале 20-х годов в Кульдже и Чугучаке побывали японские агенты полковник Нагомини, капитан Сато и еще два офицера, которые развернули там широкую агитацию в пользу образования такого государства. Они добивались того, чтобы даже проживавшие в Синьцзяне российские подданные попросили бы взять их под покровительство Японии, для чего нужно было выступить с ходатайством перед Пекинским правительством об открытии в Синьцзяне японского консульства. Есть также достоверные данные о том, что японцы, используя дунган, вели широкую агитацию среди алтайских абак-кереев¹.

         Конкретным орудием осуществления своих планов в Синьцзяне Япония избрала клан Ма, глава которого Ма Буфан был губернатором провинции Цинхай. А один из его племянников, Ма Чжуньин, командир дивизии, расположенной на границе провинции Ганьсу и Синьцзян, готовился к вторжению в Синьцзян, его действиями руководили два японских советника².

         Но внимание Японии к Синьцзяну привлекали не только стратегические планы будущих захватов территорий Китая и Советского Союза, но и природные богатства провинции, в особенности её нефтеносные районы. Нефтеносные запасы Синьцзяна в рассматриваемый период были исследованы слабо. Однако имевшиеся данные свидетельствовали о том, что они весьма велики.

         Первичные геологические изыскания показывали, что «…от Аксу до Урумчи и дальше на Манас и Гучен тянулась нефтеносная страна, являющаяся продолжением ферганской. Во многих местах нефть выступает на поверхность, и население черпает её из неглубоких ям. Уже давно она привлекала английских, американских, шведских, немецких, французских империалистов. Целый ряд путешественников, географов, археологов и просто туристов изучали нефтеносные районы. Эти же районы, расположенные вдоль Тянь-Шанских гор, обладают богатейшими залежами коксующегося угля, выходящего на поверхность или близко к поверхности. Во многих местах разрабатываемого открытыми разработками. Угленосные пласты тянутся от Кашгара и от Или и до Хами и Баркуля. Рядом с углём имеются железные и медные руды, почти не исследованные»³.

         Таким образом, уголь, железо, медь и в первую очередь нефть, играли не последнюю роль в действиях великих держав в отношении провинции. Все автомобильные экспедиции, проекты автосообщения, все переговоры о дорожном строительстве теснейшим образом были связаны с проблемой нефти. Все сведения о Синьцзянских нефтерождениях являлись секретными и в мировую печать почти не попадали.

         Примерно в это же время в Синьцзяне начинают появляться японские торговые представители, которые являлись таковыми лишь номинально. Так, по сообщению советского консула в Шара Сумэ в начале зимы (ноябрь 1932 г.) в Алтай прибыл представитель неизвестной восточной фирмы, именующий себя господином Пу Инчи, вместе с ним прибыл помощник, говорящий по-русски. «…Поведение этих представителей в силу большой конспиративности, вызывало некоторые подозрения в вопросе действительных целей ими преследуемых. К настоящему времени можно определённо констатировать в отношении этих представителей следующее: сам г. Пу склонностей к торговой деятельности не имеет. Познания его в этой области равны нулю. Живёт в аристократически обставленной квартире. Никуда сам не выходит и никого не принимает. Для отвода глаз за весь сезон закупил 1400 белок и десятка два лисиц. Реализацией этого сырья не занимается и намечает пути торговли с Советским Союзом. На воротах резиденции сделал вывеску на китайском, русском, монгольском и сартовском языках, что даже бросается в глаза. По внешнему облику производит впечатление весьма культурного, ничуть не похожего на местное чиновничество, гражданина, не пьющего и не курящего опий. Всё сказанное об этом представителе и целый ряд мелких наблюдений за ним наталкивают на мысль о действительных целях его появления и пребывания на нашем горизонте. Мне кажется, что в лице этого представителя мы имеем определённого соглядатая японцев».

         Кстати, следует отметить, что аналогичные представители, одновременно с Пу, прибыли в другие города Синьцзяна: Урумчи, Чугучак (Кульджа и Кашгар под вопросом)⁴.

         В Синьцзяне планы Японии столкнулись с серьёзным противодействием Англии, которая, энергично протестуя против проникновения Японии в Северный Китай, одновременно закрепила свои позиции на индийской границе, распространяя влияние в Центральной Азии с намерением создать марионеточную «Великую Тибетскую Империю» в составе Тибета, Синьцзяна и Ганьсу во главе с индийским принцем.

         Америка, в свою очередь, следила за деятельностью англичан в Синьцзяне. Одна из американских газет писала, что «синьцзянские мусульмане получали оружие и снаряжение от английской фирмы Виккерс-Амстронг, имеющей отделения в Афганистане и Кашмире, сопредельных с Синьцзяном».
         Анализируя деятельность японских и английских агентов в Синьцзяне, китайская печать делала вывод, что «раздел Китая идёт полным темпом и что нынешние события в Синьцзяне являются очередным шагом на пути этого раздела»⁵.

         Советская разведка в Синьцзяне с очевидной тревогой сообщала своему руководству об активизации Японии в провинции. Планам военного руководства Японии способствовало нарастание антикитайских настроений среди местного населения.

         Урумчинская газета «Тянь-Шань Жибао» сообщала, что всего в 500 км юго-восточнее г. Хами в настоящее время имеется японское консульство. Находясь в центре провинции Ганьсу, японский консул имеет возможность устанавливать связи с лидерами дунганского национально-освободительного движения и направлять его соответственно задачам японской политики. В этой же газете сообщалось о поездках консула по округам. По некоторым агентурным данным, целью этих поездок являлись намерения Японии сблизиться с лидерами дунганского движения и в частности с Ма Чжуином.


         По мнению советской разведки, из данной публикации можно было предположить, что:
         1. Дунганское национально-освободительное движение будет поддержано Японией, включительно до отделения населённых дунганами провинций Ганьсу и Шаньси от Китая.
         2. Развитие этого движения в Синьцзяне также будет направляться Японией.
         Не менее важное значение имеют сведения, приведённые в сводке IV Управления Штаба РККА No 36 об организации в Токио съезда мусульманской политической организации. Эта организация была сформирована Курбангалиевым (крупным русским эмигрантом), при содействии видных японских государственных деятелей и русских эмигрантов.

         Цель этой организации – создание при помощи извне на территории Синьцзяна и соседних с ним мусульманских стран крупного мусульманского государства для борьбы с СССР и советских республик Средней Азии.

         Все эти сведения свидетельствуют о наличии реальных предпосылок для проникновения Японии в западную окраину внешней Монголии и в Синьцзян и о возможной активизации её деятельности и в этом направлении⁶.

         Вторая мировая война и вступление в неё США кардинально изменили ситуацию в Азии, что заставило Японию сначала отложить свои планы по поводу создания ещё одного марионеточного государства, а в дальнейшем и совсем уйти из Центральной Азии.