Главная страница
Мы не террористы
Зачистки по-пекински

         "И ты предлагаешь мне, мусульманину, пойти обедать в китайский ресторан?!" - возмущается мой знакомый Абулвахид из города Кашгар в Синьцзян-Уйгурском автономном районе Китая (СУАР). Абдулвахид - уйгур, коренной житель Синьцзяна. Он, как и большинство его соплеменников, считает китайцев оккупантами и предпочитает не иметь с ними ничего общего. Национальный конфликт может спровоцировать даже невинный вопрос: "Который час?" Местные китайцы живут по-пекинскому времени (официально утвержденному в автономии), а уйгуры по-местному, совпадающему с алма-атинским и бишкекским.

         Китайцы давно борются с уйгурским сепаратизмом. Успехов, конечно, больше, чем у России в Чечне, так что в Пекине гордятся своей прозорливостью, позволившей избежать ошибок СССР. Рецепт национальной политики прост: жесткий контроль плюс много денег и льгот. Однако настоящая победа все так же далека - уйгуров удалось принудить к перемирию, но не к лояльности. Сравнение с Чечней не случайно. Для Китая Синьцзян, как для нас Северный Кавказ. Китайцы составляют лишь половину населения, остальные-национальные меньшинства с чуждой культурой (кроме уйгуров): казахи, киргизы и даже русские. Все, как в Средней Азии: те же улицы с грубо побеленными домами, как с натурных съемок "Белого солнца пустыни", те же богатые базары, те же халаты и тюбетейки.

        Азиатская Чечня

         Как напомнил на прошлой неделе заместитель руководителя антитеррористического центра Министерства общественной безопасности Китая Чжао Юнчэнь, "основная террористическая угроза Китаю по-прежнему исходит от сепаратистского движения "Восточный Туркестан" - преданного союзника "Аль-Каиды"".
         Началось все задолго до бен Ладена. В 1759 г. местная империя пала под натиском маньчжурско-китайских завоевателей. С тех пор уйгуры восставали чуть ли не каждый год. В 1944 г. им удалось взять под свой контроль западную часть Синьцзяна и провозгласить Восточно-Туркестанскую Республику со столицей в городе Кульджа. В это время Кульджа была заполнена советскими военными, служившими советниками в уйгурской армии. Однако после прихода к власти Мао Цзэдуна Кремль решил не раздражать своего могущественного союзника и обещал выступить посредником в примирении сторон. Все уйгурское правительство пригласили в Алма-Ату, откуда оно должно было вылететь на переговоры в Пекин. По дороге самолет разбился, а с ним рухнула и молодая республика. Уйгуры уверены, что авиакатастрофу подстроили наши чекисты. "Русские всегда используют нас как разменную карту", - резюмировал один из уйгурских бизнесменов. Впрочем, к китайцам он относится много хуже.
         Претензии уйгуров похожи на претензии чеченцев. Неудивительно - сначала руководство Китая решало национальный вопрос в сталинском духе. Уйгуров, правда, не отселяли. Напротив, в 1950-х годах Пекин начал массовое насильственное переселение китайцев в Восточный Туркестан. В 1949 г. доля китайцев в населении Синьцзяна не превышала 10%, к 90-м они стали доминирующей нацией.
         Уйгуры ответили терактами. В конце августа 1997 г., через год после вывода российских войск из Чечни, уйгуры тоже подняли восстание в городе Кульджа. В нем главной действующей силой были суфии из ордена кадариа. Как ни странно, в чеченской войне 1994-1996 гг. российским войскам больше всего досаждали их кавказские собратья. Однако в Кульдже восстание было подавлено. После этого в Пекине решили усовершенствовать национальную политику.
         В мятежный район входят несколько автономных областей - казахская, таджикская, монгольская. Каждую автономию обязательно возглавляет представитель коренной национальности, которого "курирует" первый заместитель-китаец. Для всех национальностей разрешены школы с преподаванием на родном языке, а в институтах есть квоты для абитуриентов "из нацменов".

        Русские живут

         Не забыты даже местные русские, которых, по официальной статистике, осталось в Синьцзяне около 11 тысяч. Практически все они родились от смешанных браков с китайцами. Наиболее многочисленная русская община сохранилась в той же Кульдже, где есть и несколько десятков "чистокровных" славян. В городе есть даже небольшой русский квартал - несколько семей живут за массивным забором православного кладбища.
         За забором создается впечатление, что очутился в дореволюционной России. Где-нибудь в Европе русские эмигранты ассимилировались, а здесь, наоборот-законсервировались. Дело не только в старомодных оборотах речи (например, они говорят "перебиваться с хлеба на квас"), но и в каком-то обостренном чувстве собственного достоинства - империи, пославшей сюда их предков, давно нет, а это чувство осталось.
         Гармонь остается у них любимым музыкальным инструментом, под который по вечерам исполняются уже неведомые современному русскому народные песни. За обедом китайские русские непременно пьют тот самый самодельный квас и едят тот самый выпеченный в собственной печи теплый хлеб. Так и перебиваются.
         Первые русские переселенцы появились в Северо-Западном Китае в конце XIXв., когда Российская империя на несколько лет оккупировала Кульджу. Новая волна переселения началась в 20-е годы прошлого столетия. В основном это были белогвардейцы, бежавшие из Средней Азии. Потом - голодающие из России и Украины. За ними - советники Красной Армии.
         До начала культурной революции в Синьцзяне проживало более сотни тысяч русских. К тому времени в уйгурском языке появились слова "ложка", "вилка", "газета" и "машина". Однако после ссоры Мао и Никиты Хрущева "чистокровным" русским настойчиво предложили эмигрировать, что большинство из них и сделало. Оставшиеся интегрировались в китайское общество.
         Но сейчас им предложили восстановить автономию. В Кульдже открыли школу с изучением русского, на Пасху и на Рождество дали дополнительные выходные и даже восстановили православный храм. "Сегодня в школе учатся 100 детей, и только десять из них чистокровные русские. Нам никто не запрещает вести обучение полностью на русском, но мы сами решили отказаться от этого - тяжело потом поступать на учебу в китайские вузы", - говорит Николай Лунев, директор кульджинской русской школы. Он депутат Всекитайского политического консультативного совета - специального "многопартийного органа", изображающего развитие гражданского общества в Китае.

        Мир не купишь

         А вот с исламом у китайцев пока ладить не получается. "По нашим обычаям, чем больше детей в доме, тем больше счастья. Китайский закон об ограничении рождаемости оскорбляет нашу веру. Мусульманин не должен жить под властью неверных. А если он согласен на это, то он не правоверный, а мунафик (лицемер)", - убеждал меня пожилой уйгур, не решившийся назвать свое имя. И тут же уточнил, что мусульмане должны доброжелательно относиться к "народам книги" - христианам и иудеям, но не к "язычникам".
         Свои претензии к уйгурам есть и у простых китайцев - такие же, как у русских к чеченцам. "Этот народ не хочет работать. Их любимое занятие - грабежи и воровство. Действительно, полиция часто проверяет документы у уйгуров, приезжающих в центральные районы. Но так они и занимаются в основном криминалом", - объясняет отношение народа Поднебесной к сепаратистам синьцзянский китаец.
         Впрочем, китайцы пошли гораздо дальше, чем простая проверка документов. "Контроль за работой мечетей осуществляют религиозно-национальные комитеты. Имамы назначаются только с их согласия и должны отчитываться. Были случаи, что чиновники закрывали вновь построенную мечеть, посчитав, что ее размеры слишком большие", - рассказывает владелец крупнейшей кульджинской фирмы по производству меда Абдурахман. А вот экономическая свобода последних лет ему нравится: теперь он продает мед не только в Китае, но и в Казахстане и России. Абдурахман живет в роскошном особняке, поделенном, как положено, на мужскую и женскую половину, владеет несколькими дорогими иномарками. Выступать с критикой религиозной политики государства он не боится - за это в Китае теперь не сажают, а бизнес у него никто не отнимет.
         Госслужащим, конечно, трудно быть столь же смелыми. Они по-прежнему боятся, что их могут уволить только за то, что они посещают мечеть. Уйгурские чиновники замаливают грехи перед Всевышним после выхода на пенсию: вместо положенных пяти раз в день они начинают совершать намаз по десять или даже пятнадцать раз, наверстывая упущенное.
         Англоязычная программа китайского телевидения часто рассказывает о преимуществах китайской перестройки по сравнению с советской. Все банально: в России, увлекшись развитием демократии, совсем забыли об экономике, в итоге - хаос и распад Союза. Синцьзянские русские с такой оценкой согласны. Наша Россия им нравится меньше, чем китайская, расположившаяся за воротами кладбища. "Я был в России, посмотрел на вашу разруху и пришел к выводу, что наша система дозированной демократии оправдана", - пытается агитировать китайский депутат Николай Лунев.
         В Пекине уверовали, что деньги - это универсальное средство от всех болезней. Сепаратизм тоже лечат финансовыми вливаниями - национальные окраины сейчас главный получатель помощи из центра. Результат тоже стандартный. Столица района, многомиллионный Урумчи, раньше была застроена типовыми пятиэтажками, а сегодня в центре - столь же типовые для страны небоскребы.
         Но политика полной экономической свободы и "дозированной демократии" подтачивает веру в успех у сторонников независимого Уйгурстана. "Конечно же, любой уйгур мечтает о независимости своей страны. Но приходится признать, что это лишь недостижимая мечта. Лучше уж делать деньги, чем сидеть в тюрьме", - с видом Ходжи Насреддина изрекает народную мудрость бывший подпольщик, а ныне владелец процветающей туристической фирмы Ибрагим.


Игорь Ротарь
"Русский Newsweek", 03.10.2005


5 самых читаемых статей на этой недели:
Главная страница
Создать сайт бесплатно Яндекс.Метрика