В шутку его называют китайской Чечней. Население – ревностные мусульмане уйгуры, считающие центральную власть оккупационной. Но с массовыми зачистками Пекин не спешит. Наряду с вводом строгих религиозных ограничений он вкладывает сюда немалые деньги и обеспечивает местных жителей значительными льготами.

         С момента включения СУАР в состав Китая (XVIII век) уйгуры восставали более 400 раз. В 1944-м часть территории провинции они даже объявили Восточно-Туркестанской республикой. Но просуществовала она всего пять лет. И уйгурские сепаратисты ушли в подполье. Периодически здесь организуются теракты, вспыхивают стихийные восстания.

         Когда попадаешь в Уйгурстан, создается впечатление, что ты не покидал Среднюю Азию: тот же внешний облик улиц, базаров, тот же национальный колорит в одежде людей. Язык уйгуров настолько близок к узбекскому, что гости из Ташкента здесь спокойно общаются без переводчика. Однако если в соседних Казахстане и Киргизии к русским во все времена относились доброжелательно, то подавляющая часть уйгуров смотрит на китайцев, как на оккупантов. Две нации ненавидят друг друга. Они посещают разные магазины и рестораны. «Узнав, что я дружу с китайцами, уйгуры были настолько возмущены, что даже хотели побить меня. По их мнению, мусульманин не имеет права поддерживать отношения c китайцами», – жалуется работающий в Синьцзяне киргизский бизнесмен Мухтар Султанов. «В Коране написано, что мусульманин не должен жить под властью неверных, и поэтому мы никогда не смиримся с китайской оккупацией», – неоднократно приходится слышать от мусульман Синьцзяна.

         Религиозность уйгуров – главная причина национальной напряженности в СУАР. Во всей Средней Азии они самые ревностные мусульмане. Большинство замужних женщин ходят в парандже, а мужчины предпочитают носить бороды. Особенно возмущает их государственная политика по ограничению рождаемости. «По нашим обычаям, чем больше детей в доме – тем больше счастья. Китайский закон оскорбляет нашу веру», – сетуют они.

         «Религиозная политика Пекина в Синьцзяне имеет четко выраженную национальную подоплеку. Пекин считает, что уйгурский ислам и сепаратизм понятия тождественные, и поэтому мусульмане в западных районах страны подвергаются гораздо большему давлению, чем в центральных», – заявил «НИ» эксперт по правам верующих в бывших коммунистических странах, редактор Службы новостей международной правозащитной организации Forum-18 Феликс Корли. В Синьцзяне действуют строгие религиозные ограничения. Школьникам и госслужащим официально запрещено посещать мечети. «Я – мусульманка и должна ходить в хиджабе (платок, оставляющий открытым лишь лицо), однако в школе нам не разрешают показываться в таком «диком наряде». Каждый день я иду туда в одежде, положенной мусульманке, а во дворе переодеваюсь в ненавистную школьную форму», – рассказывает пятнадцатилетняя Саера. Уйгурские чиновники замаливают грехи перед Всевышним по выходу на пенсию. Вместо положенных пяти раз в день они начинают совершать намаз по десять или даже пятнадцать раз, наверстывая упущенное за долгие годы. При этом человека, сообщившего иностранному журналисту о религиозной политике Пекина, ждут серьезные неприятности. «Пожалуйста, не пишите в газете наши имена. Вы благополучно вернетесь к себе на родину, а мы окажемся в тюрьме», – твердили мои собеседники.

         Но жесткие религиозные табу – не единственный способ борьбы Пекина с сепаратизмом. Каждый год китайские власти проводят конкурсы среди уйгурских детей. Наиболее одаренным предлагают за государственный счет поехать в престижные учебные заведения в восточном Китае. Кроме того, Пекин вкладывает в провинцию немалые деньги. Если еще лет двадцать назад в республиках СССР люди жили значительно лучше, чем в СУАР, то сегодня наблюдается прямо противоположная картина. Например, путь от киргизского города Ош до пограничного с Китаем пункта Иркештам занимает шесть часов. До границы приходится добираться по грунтовой дороге, а на китайской стороне начинается великолепное шоссе, по которому такое же расстояние автомобиль преодолевает всего за два-три часа. «После моего долгого изнурительного путешествия по Средней Азии, попав в Китай, я почувствовал себя почти в Западной Европе. Мой мобильник работал здесь даже в глухой деревушке, на высоте трех с половиной тысяч метров над уровнем моря. Сервис и ассортимент товаров в Уйгурстане сравнимы с западноевропейскими. После Средней Азии это кажется просто чудом!» – говорит чешский журналист Ян Новотни, приехавший в Синьцзян из Праги на велосипеде. Примечательно, что и сами уйгуры признают тот факт, что за последние годы уровень жизни в СУАР стал на порядок выше. При этом, однако, не забывают называть центральные власти оккупационными.