Зооморфные мотивы на тканях из золотоордынских погребений XIII в. (Астраханская область)
Шишкин В. С.
Проблемы атрибуции памятников декоративно-прикладного искусства (Материалы I научно-практической конференции 13-16 октября 2009 г. Часть I). Посвящается памяти Т.С. Алешиной / Государственный исторический музей. – М., 2011. С. 41–46.
Содружество специалистов различных областей может быть плодотворным при решении проблем археологии, палеографии, истории искусств и ремесел. Едва ли ни первым жанром изобразительного искусства был анимализм. Со времен палеолита до современности изображения животных украшают святилища и жилища человека, вплетаются в орнаменты его одежд, утвари, украшений. Для определения вида изображенного животного, раскрытия его символического значения историку, возможно, полезна помощь зоолога.
Данная работа появилась в результате приглашения автора коллегами-историками О.Б.Лантратовой (ГИМ) и О.В.Орфинской (РНИИ культурного и природного наследия) и посвящена атрибуции стилизованных зоологических объектов на фрагментах уйгурских тканей из золотоордынских захоронений XIII в. (Астраханская обл.) и поиску возможных прототипов. Подробнее о тканях этих захоронений см. статью О.Ф.Орфинской и О.Б.Лантратовой в настоящем сборнике, их более ранние работы [1].
Конечно, идентификация прототипов особенно сложна в культуре и искусстве Средневековья, главным образом, из-за значительной декоративности, стилизованности изображений животных [2].
Последнее заключение касается и азиатского Средневековья, в том числе уйгурской культуры. Когда-то страна под властью уйгуров простиралась от Балхаша до Маньчжурии. После монгольских завоеваний пал Сунский Китай, а земли уйгуров «добровольно-принудительно» вошли в состав Пятого улуса Империи, созданной Чингисханом. Следовательно, XIII в. был отнюдь не лучшим временем для развития уйгурского государства [3].
Достаточно определенно прослеживается влияние на уйгурский этнос культурного наследия соседних цивилизаций – иранской, индийской, китайской и ряда других. Через земли уйгуров проходила одна из веток Великого шелкового пути. В промежутках между военными столкновениями здесь осуществлялся довольно интенсивный торговый обмен, что не могло не сказаться на целом ряде культурных заимствований.
Рассмотрим зооморфные мотивы на примере фрагментов уйгурских тканей из золотоордынских захоронений. На прорисованных изображениях узора на фрагментах халата из погребения №51 могильника «Маячный бугор II» (раскопки 1995 г.) прослеживается повторяющаяся композиция из двух рыб, черепахи, пикирующей гусеобразной птицы, обрамленная листьями и побегами водно-болотной растительности (рис.1).
Рис. 1. Часть зооморфного орнамента на фрагменте текстиля из погребения №51
(прорисовка О.В.Орфинской)
При всей стилизации, характерной для текстильных уйгурских узоров [4], легко угадываются китайские зооморфные прообразы, орнаментальные мотивы. Сформировавшийся в средневековой китайской живописи жанр «цветы и птицы» (хуа-няо) дал в эпохи Тан и Сун образцы поразительно точных с зоологической точки зрения изображений различных видов птиц. К сожалению, известны символические значения этих изображений лишь для обычных в китайском искусстве птиц [5].
Журавль олицетворял долголетие, утки мандаринки – супружескую верность, дикий гусь – духовную возвышенность. Изображения пикирующего дикого гуся не редки в искусстве Китая и других стран Дальнего Востока.
Черепаха символизировала долголетие, силу, выносливость. Она ассоциировалась не только с временами сотворения мира и волшебного появления восьми триграмм «Книги Перемен», но и выступала аллегорией севера и зимы.
Пара рыб изображалась на керамике китайского палеолита [6].
Рыбы на протяжении веков оставались символами супружеского счастья, плодовитости, изобилия, согласия. Знаменитая эмблема Великого Предела представлялась в виде пары сплетающихся рыб.
В какой степени средневековые уйгуры разделяли китайские взгляды на символику этих животных неизвестно, но китайская традиция в создании рассматриваемых текстильных узоров прослеживается достаточно четко.
Сложнее идентифицировать птиц, представленных попарно в орнаменте женского халата из погребения №93 могильника Маячный бугор I (раскопки 1991 г.) (рис.2).
Рис.2. Деталь орнамента (хохлатая птица) на халате из погребения №93
(прорисовка О.В.Орфинской)
Разнообразие птиц в «уйгурском бестиарии», как можно судить по просмотренным материалам знаменитых экспедиций начала XX в. в Восточный Туркестан и Северо-Западный Китай [7], не слишком велико: кеклики (горные куропатки), утки (в т.ч. огари), гуси, дневные хищные птицы (включая ловчих), попугаи, голуби, ласточки и т.д.
Часто на фресках встречается изображение мифической птицы Гаруды, сочетающей в своем облике черты куриной (фазана) и хищной птицы. К сожалению, не удалось пока найти ничего похожего на птиц, воспроизведенных на фрагментах текстиля из погребения №93.
Внешне эти птицы напоминают обычных для зимы в средней полосе свиристелей (Bombycilla garrulus) – крупная голова с лежащим на затылке хохлом, короткий хвост, лапа древесной птицы. Но гнездовой ареал свиристелей ограничен по южной границе Северным Алтаем, Саянами. Это птица таежных лесов Евразии, и лишь во время миграций свиристель может изредка залетать на территорию Восточного Туркестана.
А вот среди семейства скворцовых (Sturnidae) как минимум два вида могут претендовать на роль прототипов. Это, во-первых, розовый скворец (Sturnus (Pastor) roseus) (рис.3), распространенный на гнездовании от Передней Азии до Джунгарии (в том числе по югу Европейской части России, в Казахстане, республиках Средней Азии), включая западную часть Синьцзяна (Восточный Туркестан) [8]. Эта птица длиной 21–24 см с нарядным оперением: голова, шея, зоб, крылья и хвост – черные с синеватым отливом, остальное оперение розовое. На затылке длинный хохол. Ноги и клюв розоватые. Окраска самки несколько тусклее, чем самца, хохол короче. Гнездятся скворцы колониями в норах и щелях обрывов, между камней, иногда в заброшенных строениях. Голос похож на обыкновенного скворца, но менее благозвучен. Известный истребитель саранчи, в том числе туранского пруса (Calliptamus turanicus). Может наносить заметный ущерб зерновым и садовым культурам. Перелетный вид, зимует в Индии, Пакистане.
Рис.3. Розовые скворцы. Рисунок автора
Другим вероятным прообразом птиц, представленных в орнаменте уйгурского женского халата, мог быть браминский скворец (S.pagodarum), один из наиболее характерных домашних любимцев у жителей Индии, имитатор человеческой речи (рис.4).
Рис.4. Браминский скворец. Рисунок автора
Распространенный от Восточного Афганистана, на полуострове Индостан и до Ассама этот вид может залетать и на юг Туркмении (Кугитанг), и на Юго-Запад Китая (Юннань). Длина не более 21 см, буровато-серая окраска спины, брюшко – рыжеватое. Шапочка черная с длинным хохлом. Клюв желтый, у основания голубоватый. Ноги желтоватые. Гнездится отдельными парами или небольшими поселениями. Предпочитает естественные дупла, старые гнезда дятлов, но может занимать и скворечники. Диета смешанная, потребляет растительные и животные корма.
Для Китая и ряда других стран Азии с древности до настоящего времени было принято содержать в качестве клеточных птиц – имитаторов человеческой речи еще некоторых представителей семейства скворцовых. У китайцев это в первую очередь хохлатая майна (Acridotherus cristatellus) – птица, окрашенная преимущественно в черный цвет, с хохлом в основании клюва, торчащим вверх и вперед. Ее поразительные по точности изображения встречаются на картинах эпох Сун, Мин и в более позднее время. В Средней Азии часто содержат в клеточных условиях обыкновенную майну (A.tristis), естественный ареал обитания которой простирался от Туркмении до Юго-Восточной Азии. Ныне этот вид интродуцирован в Австралию, Новую Зеландию, Южную Африку, на острова Тихого океана. Окраска этого вида буровато-черная, хохол не выражен.
Наконец, еще одной характерной клеточной птицей данного семейства, способной воспроизводить человеческую речь, является священная майна (Gracula religiosa), гнездящаяся в дикой природе преимущественно в странах Юго-Восточной Азии, в том числе на юге Китая. Ее иссиня-черное оперение контрастирует с желтыми участками голой кожи за глазами и на затылке.
Уделив внимание скворцовым, имитирующим человеческую речь, заметим, что клювы птиц в орнаменте уйгурского халата из захоронения №93 приоткрыты. Вероятно, это связано с давней мечтой человека понимать язык животных или со сказочными сюжетами, где звери и птицы могут «вещать по-человечьи».
Предлагая в качестве прототипов розового или браминского скворцов, следует отметить, что зооморфные сюжеты средневекового, а тем более орнаментального искусства, зачастую не подлежат однозначной трактовке. Однако работа в этом направлении может принести несомненную пользу, как историку, так и биологу-зоологу. В отечественной литературе со времен С.А.Усова (вторая половина XIX в.) до настоящего времени, к сожалению, пока не так много удачных примеров сотрудничества зоологов с археологами, историками, фольклористами, искусствоведами.
Однако зоолог, идентифицируя животных, изображенных на тех или иных предметах старины, может расширить свои представления о границах распространения конкретных видов в прошлом. Это касается не только фауны каменного века, знаменитых петроглифов, изображающих вымерших ныне мамонтов, шерстистых носорогов, палеоазиатских страусов и т.п. За последние пять тысячелетий природные ландшафты вместе с их дикими обитателями также претерпели в ряде случаев существенные изменения, вызванные, в том числе, негативными последствиями деятельности человека.
Изображения животных в древности часто носили сакральный характер, были связаны с проявлениями анимизма, тотемизма, других форм религиозных культов. Здесь зоолог с помощью историка может познакомиться с этно-культурными традициями охраны отдельных животных-символов, тотемов. Не исключено, что такие традиции окажутся полезными и на современном этапе борьбы за сохранение отдельных видов животных и целых природных комплексов.
Наконец, немало зоологических знаний содержится в народных названиях животных. Эти названия, часто пришедшие из глубокой древности, зоолог будет наиболее эффективно изучать, вероятно, также с помощью историка, филолога, специалистов смежных дисциплин.
Историк же может получить от зоолога сведения о конкретном виде животного, послужившего прототипом изображения на историческом памятнике, узнать данные о современном распространении, образе жизни интересующего вида. Возможно, исходя из отдельных черт поведения данного зверя или птицы, удастся понять символическое, сакральное значение подобных представителей фауны для людей древности, носителей разных культур.
Сноски
1. Лантратова О.Б., Голиков В.П., Орфинская О.В., Владимирова О.Ф., Егоров В.Л. Исследование уникальных археологических памятников из собрания Государственного исторического музея – комплексов одежд XIII–XIV вв. М., 2002; Орфинская О.В., Голиков В.П., Лантратова О.Б., Рудаков В.Г. Исследование нескольких деталей женского костюма из захоронения золотоордынского периода на могильнике Маячный бугор I // Город и степь в контактной евро-азиатской зоне. М., 2006. С.169–171.
2. Белова О.В. Славянский бестиарий. Словарь названий и символов. М., 1999.
3. Гумилев Л.Н. Древние тюрки. М., 2009.; Малявкин А.Г. К вопросу о расселении уйгуров после гибели Уйгурского каганата // Изв. СО АН СССР. Сер. обществ. науки. 1972. №1. С.29–35; Тихонов Д.И. Хозяйство и общественный строй Уйгурского государства X–XIV вв. М.;Л., 1966.
4. Каримова Р.У. Традиционные художественные ремесла и промыслы уйгуров. Алматы, 2005.
5. Малявин В.В. Китайская цивилизация. М., 2000. С.496.
6. Голыгина К.И. Символический орнамент на керамике Древнего Китая: образы и символы рисованного календаря. М., 2007.
7. Ольденбург С.Ф. Русская туркестанская экспедиция 1909–1910 г. Краткий предварительный отчет. СПб., 1914; Grunwedel A. Altbuddhistische Kultstatten in Chinesisch Turkestan. Berlin, 1912; Grunwedel A. Alt-Kutscha. Berlin, 1920; Le Coq A. Chotscho. Berlin, 1913; Stein M.A. Ancient Khotan. Oxford, 1907. Vol.II.
8. Mackinnon J., Phillipps K. A field guide to the birds of Chine. Oxford Press. 2000.
Литература
Малявкин А.Г. К вопросу о расселении уйгуров после гибели Уйгурского каганата. Изв.СО АН СССР. Сер. Обществ. Науки. 1972. №1, стр.29-35.
Тихонов Д.И. Хозяйство и общественный строй Уйгурского государства X-XIV вв. М.;Л. 1966 г.
