О нем говорили в советскую эпоху - “ровесник революции”, так как родился он в 1917-м. Сегодня, хоть и ушел пафос ассоциаций эпохи социализма, Газиз Ниязович Дугашев остается ее ровесником, свидетелем и звездой.

         Поразительный парадокс времени: в тоталитарном режиме, который создал аппарат подавления и в то же время провозгласил равные возможности, сын сапожника смог стать выдающимся музыкантом и - венец карьеры - дирижировать в Большом театре на лучших спектаклях.
         Газиз Ниязович Дугашев - народный артист Казахской ССР, лауреат Государственной премии Казахстана, в прошлом - главный дирижер оперного театра Алма-Аты, дирижер оперных театров Минска, Киева, дирижер Большого театра, житель Москвы - недавно посетил Алматы, свою родину, приняв приглашение родственников на празднование столетия Жумабая Шаяхметова.
         Газиз Ниязович, которому скоро исполняется 85 лет, был взволнован визитом в город юности, чувствовал себя неважно, но все же ответил на вопросы “НП”.
         - Что принесло вам наибольшее удовлетворение в творческой деятельности?
         - Первая самостоятельная постановка в Большом театре оперы “Чио-чио-сан”.
         - Может быть, вы о чем-то сожалеете?
         - Нет, ни о чем не сожалею.
         - Могли бы вы назвать кого-то, кто повлиял на вашу судьбу?
         - Больше всего на мою судьбу повлиял дирижер профессор Пирадов, так как благодаря ему я и стал дирижером.
         - Самое памятное событие, связанное с Алма-Атой?
         - Постановка опер Верди “Аида”, “Бал-маскарад”, а также балета Прокофьева “Ромео и Джульетта”.
         - Что для вас Москва?
         - Москва - это центр культуры огромной страны, она, как магнит, тянет к себе многие творческие личности и в настоящее время. В те далекие годы для меня Москва означала приобщение к культуре.
         - Что бы вы хотели сказать алматинцам, знающим вас? И молодым?
         - Алма-Ата всегда оставалась для меня родным городом и сыграла огромную роль в моей творческой судьбе. Помню всех, с кем работал, и желаю всем моим коллегам и друзьям здоровья. Я благодарен им, а также новому поколению творческой молодежи за память и добрые чувства.
         Для тех, кто знал этого удивительного человека, его приезд в Алматы стал сенсацией. Блестящего оперного дирижера боготворили музыканты, этого обаятельного человека любили друзья. Спустя много лет он попал в их объятия.

         Каукен Кенжетаев, народный артист Каз ССР, профессор:
         - Среди актеров я самый старший, мне 86 лет, поэтому многое помню. Газиз Дугашев - мой друг. Мы очень любим нашего Газиза. Он - выдающийся дирижер, яркий музыкант. Но сегодня вспоминаются какие-то простые вещи. Нас объединяла общая молодость, мы были жизнелюбивы, как все в ту пору.
         Я не знаю лучшего оперного дирижера, чем Газиз Ниязович. Что в нем было особенного? Прежде всего - Газиз понимал казахов, нашу культуру, пение, душу казахской музыки. Оркестр он подчинял солисту, а не наоборот. Он давал нам петь. Поэтому его очень любили певцы, артисты.
         Очень жаль, что я не виделся с ним. Газиз позвонил мне по телефону, я едва узнал его голос, настолько он изменился. Я чуть не заплакал.
         Газиз приезжал из Москвы, мы дрались за него: сегодня он у меня в гостях, завтра у кого-то.
         Когда он впервые встал за дирижерский пульт в Москве в Большом театре, на него смотрели музыканты несколько высокомерно, мол, кто такой, откуда пришел? Газиз это сильно переживал. Но очень скоро его полюбили.
         Газиза нельзя не любить. В нем особая энергетика. Когда он поднимает руки с дирижерской палочкой, не только музыканты, зрители замирают и будто встают. И музыка звучала у него по-особенному.

         Ермек Серкебаев, народный артист СССР:
         - Мы встретились с ним, когда Газиз Ниязович приехал на столетие Жумабая Шаяхметова, первого казаха-руководителя Компартии Казахстана. Газиз Ниязович посетил наш оперный театр, такой роскошный после ремонта, мы вспоминали с ним прошлое.
         Газиз немного старше меня, лет на 8. Хорошо помню тот момент, когда он вернулся с фронта. В то время я играл на скрипке, сидел в симфоническом оркестре. Газиз, видимо, впервые, пришел в театр. Он устроился напротив, слушал оркестр. Вдруг я вижу, что он горько плачет, пытаясь сдерживаться. До войны он был очень ярким, талантливым скрипачом. В битве под Москвой он получил ранение руки. Здесь, в театре, слушая, как играют музыканты, Газиз испытывал страдания, осознавая, что никогда не сможет играть на скрипке.
         Позже, когда я пришел работать в театр оперы и балета имени Абая, Газиз Дугашев уже был дирижером. Я сумел оценить его особый дирижерский дар - он был мастером оперного дирижирования. Его учителями стали великие дирижеры, эвакуированные из России во время войны, такие как Пирадов. Дугашев, сидя около “оркестровки”, наблюдал, как работает Пирадов, видимо, так и освоил технику, будучи талантливым музыкантом. Под рукой дирижера Дугашева так легко было петь. И, что особенно важно для нас, певцов, оркестр не заглушал голоса. Обычно дирижеры увлекаются, может быть, волнуются и забывают о певцах, приходится просить их играть потише. С Дугашевым этого не было. Даже советских композиторов, которые писали особенную, “густую” оркестровку, с обилием медных инструментов, Газиз Ниязович умудрялся исполнять так, что все было слышно.
         Уникальный дирижер. Помню, как мы - весь коллектив Театра оперы и балета имени Абая - двумя самолетами вылетели в Ереван. Дугашев дирижировал “Аиду”. Что за триумф это был! Феерический успех, настоящая творческая победа. Армяне - очень музыкальный, мудрый, умный народ. Когда прозвучали финальные аккорды, весь зал в каком-то порыве встал - неистово аплодировали, хором кричали “браво!” Всем было очевидно, что это - успех именно дирижера Дугашева.
         Да... Время прошло. Я уже стал таким аксакалом. Мне говорят, что выгляжу прекрасно, слышу о себе: “Красивый старик!” Я доволен жизнью - “каждому овощу свое время”. И мой друг, Газиз Ниязович, стал благородным старцем. Думаю, и он доволен своей судьбой и жизнью. Она у него яркая.

         Ляйля Газизовна, дочь Газиза Ниязовича:
         - Папа родился в Алма-Ате. Отец его был сапожником, папа и сам немного к этому делу приобщился. Я спрашивала его потом, каким образом он поступил в музыкальное училище? Он ответил: “Тогда все искали свою дорогу. У меня дома была домбра, на которой играли близкие, пытался и я играть. Какая-то причастность к музыке была”. Окончил училище по классу скрипки в 1939 году. Играл в квартете училища. После окончания училища работал в симфоническом оркестре несколько месяцев, потом в уйгурском театре.
         Началась война. Девятнадцатилетним ушел на фронт. И в первых же боях под Москвой, зимой, в декабре 1941 года, получил ранение. Оно было роковым для скрипача - в правую руку. Получил орден “Боевого Красного Знамени” и медаль “За отвагу”. Мало кто остался в живых в боях за Москву. Лечился, получил инвалидность, в 1942 году вернулся в Алма-Ату.
         Получал мизерную пенсию по инвалидности. Устроился работать библиотекарем в нотный отдел киностудии. Но у Газиза оставались друзья в музыкальном мире, которые помнили его как одаренного скрипача. По рекомендации композитора Евгения Брусиловского, Газиза Дугашева взяли в оперный театр к дирижеру, эвакуированному из Киева, Пирадову. Газиз Дугашев под его руководством стал возвращаться к своей музыкальной карьере. Сначала выполнял техническую работу, потом Пирадов стал поручать готовить спевки, работу с артистами, репетиции. Через год Газиз Дугашев сам дирижировал в опере “Даиси” Палиашвили. Был шумный успех. После успешного дебюта Газиза Дугашева стали вводить в репертуар балета “Капелия”, оперы “Кыз Жибек”. Потом последовали большие спектакли “Абай”, “Жизель”, “Чио-чио-сан”. Это 42-48-е годы. Так начинала складываться его творческая судьба. Пик карьеры - работа в Большом театре в Москве.
         Я отлично помню московскую жизнь. Алматинский период - смутно, так как была маленькой, когда меня увезли. Помню наш хлебосольный дом на Щепкинском проезде, где папе дали комнату в коммунальной квартире. Там было 13 комнат. Дом размещался сразу за Большим театром, он до сих пор стоит. Жили в нем все знаменитости. На 2-м этаже - Майя Плисецкая, дирижер Файер. Там же - Асафий Львович Мессерер, дядя Плисецкой. В соседнем подъезде - знаменитый бас Петров. Все они теснились в “коммуналках”, не имея каких-либо привилегий. Сначала мы жили в одной комнате, метров 15. Как только в этом же коридоре освободились еще 2 комнаты и при них кухонка, мы разместились в них. Это угловая квартира окнами на ЦУМ, где мы долгое время жили. Папа из Алма-Аты перевез сразу не только маму, меня и сестру, но и тещу, и свояченицу. Такое веселое время было. Сундук бабушкин отлично помню, переехавший из Алма-Аты. И огромный, тяжелый, деревянный дубовый стол с тумбами. На этом столе кто только не спал. У нас в гостях побывали выходец из Алма-Аты композитор Леонид Афанасьев, Мукан Тулебаев, Александр Зацепин, приходил уже позже Микаэл Таривердиев. Много ярких воспоминаний.
         Папа в искусстве был диктатором. Дома - нет. Это его манера: как сказал - так чтобы и делали. Думаю, что в любой профессии, если ты руководитель, то это диктаторство необходимо. Человек, добивающийся чего-то, должен уметь не то чтобы подчинить, но убедить.
         До 80 лет папа активно преподавал. В 80 лет оставил работу. Была очень больна мать, отец, как нянька, не отходил от нее. Считаю, что это с его стороны был человеческий подвиг. Она долго и длительно болела. Полгода назад мама умерла. Папа был сломлен, совсем недавно пришел в себя, с удовольствием принял приглашение приехать в Алматы.
         Возникла проблема - для нас дорого купить два билета в Алматы. Я отправилась в “Эйр Казахстан” и рассказала, что вот такой почетный дедушка приглашен в Алматы, на родину: “Два билета в оба конца для нас неподъемны”. Без единого звука, незамедлительно нам выписали два бесплатных билета в оба конца. Я написала благодарственное письмо, но вдруг оказалось, что компания “Эйр Казахстан” перестала существовать. Хотелось через вашу газету выразить благодарность людям этой компании, пусть уже расформированной.

         Досье “НП”:
         В 1948 году Газиз Дугашев уехал в Московскую консерваторию. В 1949-50-е годы кадры Казахстана - Дугашев, Досымжанов, другие - учились там по классу дирижирования у профессора Николая Аносова. Параллельно с Дугашевым учился Геннадий Рождественский.
         Вернулся в Алма-Ату. В 1950-51-м его назначили главным дирижером театра оперы и балета имени Абая.
         В 1951 году Дугашева вызвали для участия во Всемирном фестивале молодежи и студентов в Берлине. Газиз Дугашев руководил сводным хором молодежи и студентов. Этот хор и его дирижер имели большой успех. После фестиваля Дугашева отправили на стажировку в Большой театр. Двенадцать человек участвовали в конкурсе, чтобы попасть на стажировку в Большой театр. Взяли Дугашева и Рождественского. Стажеров стали вводить в репертуар Большого театра. Дугашев в статусе стажера БТ гастролировал по Союзу с симфоническими концертами - первые выезды были на Украину в 6 городов - 50-й год. С 1952 года его ввели в труппу Большого театра. Его спектакли той поры - “Чио-чио-сан”, балет “Фадетта”, “Шурале” - татарский балет композитора Яруллина.
         После успешной практики в Большом театре, по просьбе руководства Казахстана ,его пригласили готовить вторую Декаду Казахстана в Москве.
         Декада состоялась в 1958 году. Привезли оперу “Биржан и Сара” и балет “Бахчисарайский фонтан”, которые были восторженно приняты московской публикой. Дугашева наградили орденом “Трудового Красного Знамени”.
         Как опытного, много гастролирующего дирижера его пригласили в Киев вторым дирижером.
         Вскоре Дугашева пригласили в Минский театр главным дирижером. Этот человек обладал даром именно “поднимать” труппы оперных театров - Казахского, Киевского, Минского.
         В 1968 году опять позвала родина. Дугашев приехал в Алма-Ату. Оставался здесь до 1973 года. Был главным дирижером, поставил свои лучшие спектакли классического и казахского репертуара.
         В Алма-Ате он также занимался концертной деятельностью: оркестр под его управлением играл Четвертую симфонию Малера с солисткой Розой Жамановой - концерт произвел фурор. По приглашению Газиза Дугашева приехали виолончелист Олег Коган и его супруга скрипачка Наталья Гутман - музыканты высочайшего класса. Они играли двойной концерт Брамса для скрипки и виолончели с оркестром - значительное событие в жизни Алматы. Также по приглашению Газиза Дугашева приезжал сюда с концертами Ростропович в пору, когда он был “невыездным”. Дугашев, как это было ему присуще, поднял оркестр, много с ним гастролировал по Казахстану и России. Особенно памятной была поездка в Новосибирск, где играли редко исполняемые вещи - Вторую симфонию Брамса, Четвертую симфонию Брамса. Участвовал с оркестром в Международном форуме “Музыкальная трибуна Азии”.
         Но наступил момент, когда Дугашев посчитал, что он все сделал в Алма-Ате, и вернулся в Москву в 1974 году. Была уже крепкая привязанность к этому городу. Москва не отпускала от себя.
         Когда он работал в Москве в Большом театре, с балетной труппой театра объездил всю Европу. Когда в Москву приехали солисты театра Ла Скала, Дугашев дирижировал оркестром. В свое время Газиз Дугашев входил в число 19 дирижеров высшей категории мира.
         Дети самостоятельно выбрали профессию. Старшая - Ляйля - стала медиком. Защитила диссертацию. Младшая - Наиля - окончила Московский институт востоковедения.
         Газиз Ниязович преподавал дирижирование в Университете культуры, параллельно выступал с концертами, записывал музыку в Институте кинематографии. Работал с оперной труппой, которая гастролировала по России.