Возмущает, с каким чудовищным фарисейством китайское руководство с началом антитеррористической операции США и их союзников в Афганистане начало распространять по миру пасквили об уйгурском, мусульманском терроризме в Китае. В Пекине, видимо, сочли, что наступила удачная возможность замаскировать и узаконить свой перманентный государственный терроризм против уйгуров, казахов, тибетцев и других народов, оккупированных ими территорий перед лицом мировой общественности. При этом китайское руководство, ничуть не колеблясь, объявляет геноцидную национальную политику в Уйгурстане как помощь Соединенным Штатам в их глобальной борьбе с международным терроризмом.

         Успешная военная операция США против международных террористов и всемерно поддерживающего их религиозно-радикального, тоталитарного режима талибов, покончила с военной угрозой Афганистана для всего Центрально-азиатского региона и, изменив ее геополитику, дала мощный импульс демократизации режима. Теперь, когда общемировая тенденция к соблюдению прав человека и демократизации политических систем приобрела в государствах Центральной Азии сторонника в виде присутствия здесь могущественного и демократического государства – США. Китаю как никогда важно очень искусно замаскировать свою репрессивную политику в Уйгурстане, Тибете и других территориях в виде актуальной проблемы мирового сообщества - борьбы с международным терроризмом.
         В СМИ, как в унисон, так и против лживой пропаганды Пекина, выступил ряд публицистов, в том числе и представители уйгурского народа, по проблеме “уйгурского терроризма” и Уйгурстана. Возможно, из-за специфичности китайской цивилизации даже по меркам Востока, у некоторых авторов по отношению к данной теме ощущается некоторая кабинетная схоластичность, скольжение по поверхности очень сложной проблемы. Отдельным же не хватает честности и объективности.
         Ясно одно, чтобы рассуждать о сегодняшней трагической судьбе древней уйгурской нации, внесшей весомый вклад в мировую культуру, находящейся под угрозой насильственной ассимиляции и исчезновения с лица земли, необходимо, по крайней мере, иметь объективное представление об ее истинном положении сегодня. Тем более не вызывает сомнения то, что нужно разобраться с содержанием самого термина “терроризм”, прежде чем загонять в это прокрустово ложе целый народ. Разночтению данного термина в определенной мере способствует отсутствие единого общепринятого акта в рамках ООН, обеспечивающего бесспорное понимание сущности такого варварского специфического явления как “терроризм”. Новейшая универсальная справочная книга “Большой Энциклопедический словарь” (Санкт-Петербург, 2000 г.) террор (терроризм) определяет как насильственные действия (преследования, разрушения, захват заложников, убийства и др.) с целью устрашения, подавления политических противников, конкурентов, навязывания определенной линии поведения. В целом, это определение дает возможность уяснить сущность терроризма как социального феномена.
         Руководство Китая начало официально употреблять термин “уйгурский терроризм” после событий 11 сентября 2001 года. До этого в отношении активистов национально-освободительного движения в Уйгурстане применяли словосочетания “миллий болгунчилик” (национальный сепаратизм). Каким образом уйгуры на своей земле оказались “ сепаратистами”?

         Не углубляясь в историю, напомню читателям, что в середине октября 1949 года по приказу председателя КНР Мао Цзэдуна НОАК под предлогом разоружения остатка гоминдановских войск, основная масса которых к тому времени уже была уничтожена Национальной Армией Восточно-Туркестанской республики, вторглась на территорию Уйгурстана. С тех пор по сей день продолжается китайская оккупация. 53-летнее иго коммунистического Китая - с его бесконечными социально-экономическими, культурными и политическими экспериментами, сопровождаемыми жесточайшими репрессиями в отношении коренных народов, в ходе которых уничтожено около 1,5 миллиона уйгуров - обратило чувство неприятия инородной китайской общественно-политической культуры в чувство ненависти ко всему китайскому, навязанному центром. Более чем пятидесяти трехлетняя зависимость от Китая доказала, что у нашего народа нет какого-либо будущего в составе коммунистического Китая. Поэтому уйгурский народ мыслит свое будущее, возрождение и рассвет только в независимой национальной государственности на своей исторической территории, названной Китаем как Синьцзян-Уйгурский автономный район. Подавляющее большинство нашего народа убеждено, что только независимое от Китая государственное образование может спасти уйгуров как самобытную, историческую нацию.