Торжества, посвященные открытию в школе № 153 Алматы памятника Абдулле Розыбакиеву, имя которого она носит, были особенные. Дело в том, что бронзовый бюст известного государственного деятеля был изготовлен еще в советские времена, к 90-летию со дня его рождения. Но тут наступила перестройка, и заказчикам, видимо, было не до открытия памятника. Так и пролежал он в закутке у скульптора около пятнадцати лет, где его случайно обнаружил директор той самой школы. О своей находке он рассказал друзьям, а республиканская газета «Уйгур авази» обратилась к общественности. Нашлись спонсоры. Бюст установили во дворе школы на пьедестале из особого гранита.
Абдулла Розыбакиев сделал очень много для нас, уйгуров, для всего Казахстана, который он считал своей родиной. Его имя стоит в одном ряду с именами Токаша Бокина, Ураза Джандосова, Павла Виноградова и других. Они были сподвижниками, первопроходцами новой жизни. В характеристике, данной ЦК РКП (б) руководству семиреченских коммунистов, говорится: «Из всех работников-коммунистов, выходцев из местных национальностей Семиречья, товарищ Розыбакиев наиболее старый по времени, наиболее стойкий по убеждениям, наиболее выдержанный по поступкам, наиболее добросовестный по работе, наиболее незапятнанный по прошлому, наиболее пролетарский по образу жизни, наиболее порвавший с пережитками отсталых отношений и наиболее далекий от буржуазно-демократического, националистического уклона коммунист».
Что интересно, «наиболее старому по времени» коммунисту тогда, в ноябре 1921 года, было всего 24 года...
Абдулла Розыбакиев родился 31 октября 1897 года в Чиликском (нынче Енбекшиказахском) районе Алматинской области. Его родное село Кеикбай, расположенное чуть в стороне от «кульджинсого» тракта, ныне опустело. Учитель Ахмет-ака отдал своего сына в медресе. Но мальчику было там скучно. Он то и дело вспоминал интересные рассказы дяди Елиакбара, стихи поэтов Востока и России, которые тот читал ему. Мальчик упросил дядю забрать его с собой и отдать в русскую школу. В Верном он попадает в приходское училище, затем кончает учительскую семинарию, бухгалтерские курсы и становится банковским служащим.
Огромную роль в формировании взглядов сыграла встреча Абдуллы с Павлом Виноградовым и его товарищами. Он начинает посещать митинги, бывает среди заводских рабочих, кустарей. Всюду его встречают тепло — молодой оратор знал, о чем говорить и как говорить. Вскоре юноша организовывает «Объединенный трудовой союз рабочих мусульман» и с этого времени с головой погружается в революционные дела. Избирается представителем уйгуро-дунганских бедняков в первом краевом комитете Семиречья, работает в краевом комитете национальностей. Прилагает много усилий, чтобы бедняцкие массы единым фронтом выступили в защиту своих интересов, не уставая говорит о подлинных братских отношениях между казахами, русскими, уйгурами и представителями других национальностей. Люди верят ему и в декабре 1918 года избирают председателем городской партийной организации коммунистов-мусульман. В 1920 году Абдуллу рекомендуют на пост председателя ВЧК Джаркентского уезда. Для пополнения рядов Красной Армии он лично организует уйгурский кавалерийский полк.
В 1921 году специальным решением А. Розыбакиева вызывают в Ташкент для работы в аппарате ЦК Туркестанской компартии. И здесь он также становится заметной фигурой.
Однако А. Розыбакиев был нужен на родине. Тем более что там складывалась очень напряженная обстановка. Для ускорения выезда А. Розыбакиева его заочно избирают в состав руководства области, и председатель Семиреченского областного ревкома У. Джандосов направляет в Ташкент телеграмму следующего содержания: «Просим обязать члена ЦК и ответственного секретаря союза джунгарских рабочих Розыбакиева немедленно выехать в Алма-Ату, как избранного съездом членом обкома, облисполкома, облбюро Кирбедноты. Крайне необходим при создавшейся тяжелой обстановке».
Срочный вызов А. Розыбакиева и назначение его секретарем Семиреченского обкома партии, председателем облисполкома, председателем областного союза «Кошчи» говорит о его возросшем авторитете как видного партийного и общественного деятеля. И действительно, самый наболевший вопрос — земельно-водная реформа — была осуществлена под его руководством за короткие сроки. То, о чем мечтали дехкане, осуществилось.
Широкие массы видели в нем своего руководителя, верили ему и шли за ним. Коммунисты не раз делегировали его на всесоюзные партийные съезды и даже на конгресс Коминтерна...
Жизнь менялась на глазах. Повсюду происходили разительные перемены. От руководителей требовалась теперь не только организационно-пропагандистская работа, но и глубокие знания. Понимая это, А. Розыбакиев поступает в Коммунистический университет им. Свердлова в Москве и там обучается в течение 1925—1927 годов. Потом назначается заведующим отделом Казкрайкома, избирается членом президиума Краевой контрольной комиссии — рабоче-крестьянской инспекции. Затем его направляют руководить партийной организацией Кызыл-Ординской области, Павлодарского района.
Известно, что в начале 30-х годов Казахстан охватил страшный голод, явившийся следствием политики геноцида Голощекина в отношении коренного населения. Люди гибли тысячами, и необходим был строжайший контроль за продуктами питания. Эту сложнейшую задачу поручают А. Розыбакиеву — он становится народным комиссаром — министром снабжения Казахской АССР.
Будучи еще молодым, А. Розыбакиев написал пьесу «Мансапрасас» («Карьерист»), в которой рассказал о выборах волостного правителя. Она была поставлена «синеблузниками» и имела шумный успех. В этом произведении проявился писательский дар А. Розыбакиева. О его творческих способностях свидетельствуют многочисленные статьи и выступления по вопросам языка, литературы, искусства и печати. В них он выступает и как критик, и как глубокий исследователь. Много внимания уделял и переводу — в совершенстве владел русским, казахским, узбекским и татарским языками.
Вскоре А. Розыбакиев решает вплотную заняться научными изысканиями. Поступает в аспирантуру Международной ленинской школы в Москве, работает заведующим центральных курсов редакторов-переводчиков трудов классиков марксизма-ленинизма в НИИ национальностей СССР. В 1937 году возвращается в Алма-Ату, где его назначают заместителем заведующего отделом печати и издательства ЦК КП (б) Казахстана. У него были большие планы, касавшиеся прежде всего печатных органов, издательского дела. Но повсеместно шли аресты, которые не миновали и его.
Да, Абдулла Розыбакиев мог стать писателем, ученым. Однако он выбрал стезю партийного работника. И выбор этот не был случайным. Он хорошо знал судьбу своего народа, перенесенные им невзгоды за время переселения из Илийского края в Семиречье. И хотел сделать жизнь своего народа счастливой.
Просветительскую работу он начал с создания газеты. «Камбагаллар авази» («Голос бедняков») — первый печатный орган в истории уйгурского народа — выходит 1 июня 1921 года. Сам основатель газеты становится и ее первым редактором.
Газета стала трибуной, с которой выступали не только представители народа, но и интеллигенция, творческие люди. Можно без преувеличения сказать, что именно она сыграла большую роль в становлении уйгурской литературы, появлении первого в истории уйгур литературно-художественного альманаха «Биринчи чамдам» («Первые шаги»). Ведь ради его издания газета пожертвовала своей полугодовой нормой бумаги — другого выхода не было. В 1931 году, также по инициативе и при непосредственном участии А. Розыбакиева, был издан журнал «Кизил танг» («Красная заря»).
Активнее всех в газете и в журналах выступал сам Абдулла. Его статьи всегда отличались остротой и актуальностью. Приведем лишь один пример. Получилось так, что семиреченские уйгуры по диалектным особенностям языка разделились на два «лагеря»: одни называли себя «таранчинцами», а другие — «кашгарцами».
А. Розыбакиев дал решительный отпор проповедникам идей подобного разделения. Он писал, что «таранчинцы» и «кашгарцы» — такое же понятие, как «ташкентцы» и «андижанцы». «... Нет таких наций, как «кашгарцы», «алтишарцы» («жители шести городов»), «таранчинцы», — подчеркивал он, — а есть только одна нация — уйгуры. Есть только один язык, общий для всех — уйгурский. Усилия господ, старающихся создать новые нации, новые языки, обречены на полный провал. Лучше нам сохранить силы и не спорить, а использовать их в более полезных делах».
В школах из-за отсутствия единой программы и учебников каждый учитель преподавал по своему уразумению, уровню знаний. Нужно было кончать с этим. А. Розыбакиев решительно берется за дело и 18 июня 1925 года созывает в Алма-Ате областное совещание уйгурских учителей.
Человек всесторонне образованный и эрудированный, он хорошо знал прошлое своего народа, его историю. Поэтому призывал быстрее покончить с безграмотностью, унаследовать созданные предками ценности культуры и достойно развивать их.
Чтобы восстановить культуру прошлого, унаследовать богатейшие ценности, требовались грамотные кадры, ученые. И здесь А. Розыбакиев трудился не покладая рук. И надо было видеть его радость, когда к нему приходили с дипломами те, кого он напутствовал на учебу в различные учебные заведения. Вот что он писал, к примеру, по этому поводу в газете «Камбагаллар авази»: «Сегодня четверо молодых уйгур закончили уйгурскую школу в Ташкенте, две уйгурские девушки обучались в женском училище, одна закончила акушерскую школу, один же получил вузовский диплом. Конечно, для многомиллионного народа это очень мало. Но для нас эти цифры имеют историческое и практическое значение. За первыми последуют десятки, за ними сотни, и нет сомнения, что эти соцветия превратятся в цветущий сад, который принесет свои плоды». Его слова оказались пророческими.
Наши лингвисты сейчас спорят — принимать ли нам, казахстанским уйгурам, правила и нормы языка, выработанные синьцзян-уйгурскими филологами. В свое время А. Розыбакиев четко выразил свое мнение по этому поводу. Он говорил, что мы всегда должны брать за основу литературный язык, выработанный большинством населения в Уйгурстане, и только тогда, когда там все упорядочится, мы можем заявить об официальности нашего языка.
Как политик, А. Розыбакиев постоянно оттачивал перо публициста, литературного критика. Своими статьями он сумел отстоять творчество таких ярких дарований, как Назарходжа Абдусемятов и Абдулхай Мухаммади, обвиненных в национализме...
Неординарной личности дает оценку время. Иногда же случается, что отдельные среди них перешагивают эпоху, в которой проявили себя, становятся достоянием последующих лет и даже предопределяют в чем-то развитие нового времени: изучение их опыта облегчает поступь, труды не теряют своей актуальности. Для нас, уйгуров, проживающих в Казахстане, Абдулла Розыбакиев был и остается именно таким человеком. Он первым из уйгуров Семиречья зажегся яркой звездой на небосклоне развернувшихся событий начала XX столетия и своей деятельностью показал возможности своего народа, его талант и стремление бороться за лучшую жизнь. Были попытки вычеркнуть его имя из памяти народа. Но подобно тому, как за мглою ночи наступает рассвет, получили всю оценку события тридцать седьмого года. Да, сейчас немодно говорить о коммунистах. Но люди, подобные А. Розыбакиеву, честно служили прежде всего своему народу, своей стране и за это поплатились жизнью.
Деятельность А. Розыбакиева высоко оценена Правительством Казахстана. Одна из самых красивых центральных улиц Алматы названа его именем. На площади у здания, где раньше размещалось Правительство, наряду с другими деятелями установлен памятник А. Розыбакиеву. В Алматинской области нет уйгурских селений, где улицы не носили бы имя этого славного сына нашего народа.
Все это свидетельствует о том, насколько дорого для народа его имя. Об этом же говорит и памятник, установленный в школе Алматы. Светлое имя А. Розыбакиева никогда не изгладится из памяти народа — мы, уйгуры, законно гордимся им. Он был великим сыном своего народа.
