Таранчинское селение Ташкенбай-саз, о пребывании в котором только что шла речь, находится в бассейне реки Иссык, получающей начало в озере того же имени. Быть в Семиречье и не поехать на это озеро, которое славится своей красотой, было бы большой ошибкой, тем более, что там можно было найти киргизов для опроса. Поэтому мы, наняв дунганских лошадей, которые, как сказано выше, известны своей силой, отправились на это озеро.
         В станице Надеждинской, по местному - Иссык, мы закусили в харчевне, по местному называемой "аш-хане". Нас завез туда проводник-дунганин, чтоб показать, как готовят и едят его единоплеменники. Дунгане - совсем китайцы на вид, но только без кос. Их физиономии, ко всему равнодушные, удивительно спокойные, крутились в харчевне за приготовлением лапши. Харчевня снаружи напоминает деревянный сарай. На деревянном прилавке расставлены заманчивые для туземцев блюда, внутри за примитивным столом с аппетитом уплетается палочками лапша и с ней рубленое мясо. Палочки работают не хуже вилок и ножей, и лапша, тут же ловко сворачиваемая, кушается не без удовольствия.
         К озеру мы добрались не без препятствий. Это роскошное дитя гор и ледников нашло себе волшебную колыбель в красивом ущелье, в которое нелегко подняться.
         Такие озера, как Иссык, встречаются во множестве в южных Альпах под названием "итальянских". Образуются они из воды, стекающей от таяния снега и ледников. Особенность их и особенность чарующая состоит в замечательном темно-зеленом цвете воды, которая приятно гармонирует с зеленью крутых берегов, создавая неизгладимые из памяти прелестные виды.
         Озеро Иссык лежит в котловине, образованной высокими горами. По пути к нему нас сначала задержал переезд через горную речку без моста, что по свойству берегов и каменистого дна было нелегко, после этого переезда пришлось версты четыре проехать верхом по крутой тропинке, усыпанной острой дресвой (так называется здесь мелкий камень). Многие вещи пришлось сдать на хранение пасечнику вместе с телегой и хомутом.
         Когда мы, наконец, достигли озера, чудный цвет его воды сразу доставил нам такое удовольствие, что мы долго не могли оторваться от представившейся картины.
         Однако надо было устроиться для отдыха, так как подъем к озеру всех утомил. Мы отправились в киргизский аул, который расположился у самого озера. Хозяином аула, вернее, старшим в пяти юртах, стоявших на берегу озера, оказался очень молодой киргиз. Он младший из братьев, женился только после смерти родителей, а так как старшие братья выделились, то он получил весь оставшийся от отца скот с обязанностью кормить мать и сестру. Если эти обязанности не трудны сами по себе, то выгода, какую принесла папизму киргизу сестра, сделала эту обязанность прямо приятной. За свою красивую сестру он получил 700 рублей от засватавшего ее жениха (калым). Таким образом, наш хозяин был довольно богат. Когда вечером мы разговорились с хозяином, оказалось, что у него 460 овец, 100 лошадей и 20 быков. Если перевести это все на единицу оценки, на баранов, то получится около 1500 баранов, что составляет на деньги 10-12 тысяч рублей.
         Сестра хозяина, как невеста, сидит в пестром платке с яркими цветами и в кацавейке поверх белого платья. Этот богатый для киргизки наряд завершался сапогами, сверх которых надеты были вместо кебисов глубокие галоши. Жена хозяина была тоже очень недурна собой, но одета скромнее. Такие миловидные киргизки попадаются редко. Характерно, что молодая жена хозяина не смеет еще входить в главную юрту, так как это право приобретается только через год после дня свадьбы. В общем мы проводили время в компании довольно милой. Однако, словно нарочно, в этом же ауле была сифилитичка, нос у нее провалился, голос гнусавый, и своим безобразием она оттеняла миловидность первых.
         Несмотря на зажиточность, хозяева наши обнаружили много дикости. Так, например, им до того понравилось мыло, что красавицы не пропускали нас иначе, как со словами "сапон", "сапон" (мыло), а когда мы дали им помыть руки, то и мужчины и дети сдирали друг у друга мыльную пену. Пришлось к денежной плате за постой прибавить натуральную плату - мылом.
         На второй день после приезда мы, к большому неудовольствию джигита, которому пришлось сопровождать нас, решили обойти озеро пешком. Задача эта оказалась нелегкой. Горы были так круты и высоки, что спустя час-полтора мы уже отдыхали на каждом повороте тропинки. Берегом идти нельзя, так как он большей частью отвесен; поэтому, чтоб обойти большое озеро, надо подниматься и опускаться, карабкаясь по высоким горам. Зато какая волшебная картина представилась с одной из самых высоких стоянок! Направо, внизу лежит, как дно зеленого кубка, цветная влага озера-изумрудная вода, какую мне не приходилось видеть даже на море. Только в Севастопольской бухте было нечто подобное, но здесь особенно красивый и яркий цвет и особенный темно-зеленый оттенок. Дальше, за озером, после небольшого сравнительно холма, опускается горная щель, по которой мы приехали и, извиваясь в ней, бежит водопад, переходящий в речку Иссык, воды которого идут, таким образом, из озера и из него несут ту самую драгоценную для полей влагу, пользование которой мне приходилось изучать. Еще дальше сереет равнина, уходящая далеко, далеко, так что горизонт опускается Бог знает где. Взглянем налево-и тут глубокая долина, на дне которой шумит поток. Это течет вода из другого горного озера, заходящего еще дальше и почти недоступного по трудности пути. А обе стороны щели покрыты роскошными елями, среди которых седеют каменистые лысины и устремляются вниз застывшие потоки камней. Над головой недосягаемые громады, против вас видны снега, и, несмотря на всю высоту положения, с которого бродящие внизу лошади кажутся мошками, еще очень далеко даже до тех вершин, которые видим, а за ними скрываются еще более высокие. Спустившись со своей высоты, мы до того устали, что, если бы не казаки, которые перевезли нас на лодке к аулу, пришлось бы ночевать в долине. Совершить снова весь пройденный раньше путь мы не успели бы.
         Лодку, на которой мы переезжали, велел спустить на озеро губернатор ионов, очень любивший Иссык. Когда мы хотели покататься на этой лодке, оказалось, что ее унесло от берега ветром, и мы не могли ее найти. Казаки же отыскали и, с большим трудом спустившись к ней по обрывистому берегу, поехали на ней за оглоблями, которые они сделали в лесу. Вместе с оглоблями переехали и мы.
         Хорошо запомнив вершину, на которую мы взбирались, когда ходили пешком, я отыскал ее глазами после того, как, возвращаясь в равнину, мы спустились вниз с гор и отъехали верст на 10. И что же? Моя вершина не была даже на половине всей горной громады и скромно терялась в извилинах горного массива. А между тем и с нее открывался чудный вид, и аул, в котором мы оставили вещи, казался муравейником. Как же великолепно было бы зрелище, если б достигнуть царства ледников!