Уйгурам приписываются и некоторые другие памятники - Тэс, вторая Хара-Балгасунская стела, назначение которых не вполне ясно. М. Шинэху считал, что вторая Хара-Балгасунская стела являлась капителью колонны, т. е. на его верхнем торце имеется паз для крепления²⁵. С нашей точки зрения, такое предположение, так же как и отнесение авторства текста полководцу Гюйлу Мохэ²⁶, маловероятно.

         Серия монументальных сооружений, относимых к уйгурам в Монголии, недостаточно представительна для систематизации и сравнительного анализа с древнетюркскими поминальными памятниками.

         В настоящее время сложно судить о своеобразии уйгурской монументальной скульптуры, изваянии черепах и барельефов драконов в сравнении с древнетюркскими. Насколько можно судить по публикациям, панцирь у черепах уйгурского времени изображался плоским, а не объемным, как у черепах из Мукура и Хушо-Цайдама, отсутствовала у них и перемычка в центре, служившая подставкой для стелы²⁷. Барельефы драконов на Хара-Балгасунской стеле значительно богаче деталями изображений на навершиях памятников Хушо-Цайдама, Бугута, Дзун-Хары.

         На стелах и постаментах памятников, приписываемых уйгурам, нередко наряду с надписями изображены тамгообразные знаки. На терхинском памятнике начертаны четыре тамги, на памятнике Могон-Шинэ-Усу - три тамги, на второй Хара-Балгасунской стеле и тэсинской наскальной надписи-по две тамги²⁸. К сожалению, материал слишком невелик для выделения близких по начертанию тамговых знаков из обширного массива символических изображений на петроглифах Монголии. Некоторые из этих тамг, например схематическое изображение козла на второй Хара-Балгасунской стеле, аналогичны тамге древнетюркской каганской династии Ашина. Представляет интерес выделение С. Г. Кляшторным тамг уйгурского каганского рода Яглакар²⁹.

         К уйгурской культуре принадлежит еще один вид поминальных сооружений - небольшие каменные насыпи, перекрывающие остатки поминальной тризны, включая обломки гончарных сосудов. Эти обломки, найденные В. Е. Войтовым на памятнике Бага-Арцат-Ам, на левом берегу р. Орхон к югу от Орду-Балыка, не имеют аналогов в древнетюркской поминальной обрядности и, вероятно, связаны с культовой практикой населения уйгурской столицы³⁰.

         Среди исследованных на территории Монголии средневековых погребений к числу уйгурских была отнесена группа памятников, раскопанных Л. А. Евтюховой в 1949 г. в долине р. Орхон, в урочище Орхон-Дель³¹. К памятникам "уйгурской культуры IX в." автором отнесены курганы № 5, 7 и 11 из могильника Орхон-Дель.

         Курган № 5 имел четырехугольную каменную насыпь диаметром 12 м. с неглубокой могильной ямой. Курган был сильно ограблен. От погребения человека уцелела "одна ручная кость". В могиле находились кости барана. В отношении костей коня данные Л. А. Евтюховой противоречивы, так на с. 221 замечено, что в "кургане № 5 костей коня не было", а в таблице указывается на присутствие в кургане № 5 костей двух коней. Среди находок автором отмечена "железная пряжка в виде медальона", поверхность которой с обеих сторон "шероховатая, как бы чешуйчатая в результате разделки фона в виде мелких капелек металла". По мнению Л. А. Евтюховой, технология изготовления этого предмета аналогична той, что применялась кыргызами в IX в. н. э. Согласно современным данным, железные посеребренные детали сбруи начали изготавливаться в первые века II тыс. В могиле найдены также железные двухсоставные удила и два фрагмента сосуда из желтовато-красной глины. "Их поверхность покрыта штампованным узором в виде небольших, вписанных одна в другую скобок".

         Л. А. Евтюхова отмечает, что аналогичная керамика встречалась при раскопках "древней уйгурской столицы Хара-Балгас", что позволяет считать погребение уйгурским. По ее мнению, технология изготовления железных посеребренных деталей сбруи является уйгурской и принесена уйгурами на Средний Енисей "после 860 г., т. е. после двадцатилетнего господства над ними енисейских кыргызов, когда уйгуры взяли реванш и освободились от кыргызского владычества"³².

         Курган № 7 представлял собой четырехугольную каменную выкладку, под которой находилась квадратная могильная яма площадью 1,4 Х 1,4 м, глубиной 1,25 м. В яме найдены отдельные кости человека, разбросанные кости коня и коровы. Из вещей в могиле сохранились две костяные цурки³³.

         Курган № 11 представлял собой округлую каменную насыпь. В могиле находились две кости человека, железное кресало, пять железных наконечников стрел и бронзовая обойма. Эта "обойма из белого металла" отнесена к числу находок из кургана № 7 ³⁴.

         В целом, по мнению Л. А. Евтюховой, в группе курганов Орхон-Деля, которые "следует связывать с уйгурами, мы видим более сложную картину, когда местное население, сохраняя кочевые традиции, в то же время, даже в глухих районах горных пастбищ, оказывается связанным с городской культурой, которая там ярко выделяет уйгуров из числа других народов Центральной Азии"³⁵.

         Нельзя не отметить, что сведения Л. А. Евтюховой о курганах Орхон-Деля страдают неполнотой, в них немало путаницы, некоторые положения явно устарели. Не вполне ясно, каким был погребальный обряд. По-видимому, умершие захоронены по обряду ингумации со шкурой верхового коня со сбруей и мясом барана или коровы. Разграбленность могил не позволяет судить об этом со всей определенностью. Мнение Л. А. Евтюховой об уйгурском происхождении технологии изготовления железных посеребренных деталей сбруи не выдержало испытания временем. Ныне подобные предметы принято относить ко II тыс. В то же время нет оснований для передатировки комплексов Орхон-Деля периодом развитого средневековья, так как "железная пряжка-медальон" не находит прямых аналогов среди предметов II тыс. Наибольшую ценность представляет высказывание Л. А. Евтюховой о тождестве керамики Орхон-Деля и Орду-Балыка, которое служит основанием для отнесения исследованных ею погребений к уйгурской культуре.

         Уйгурская гончарная керамика из Орду-Балыка уже подвергалась специальному анализу. Из материалов орду-балыкской коллекции были выделены функциональные группы - тарная, кухонная, столовая посуда; охарактеризованы формы сосудов - хумы, корчаги, горшки, чаши, вазы; проанализирован орнамент³⁶. Уйгурская керамика, аналогичная орду-балыкской, найдена помимо Орхон-Деля на памятнике Бага-Арцаг-Ам и в нижних слоях Хара-Хорина³⁷. Среди иных категорий инвентаря представляют интерес наконечники стрел, детали сбруи, наременные обоймы, цурки, кресала.

         Наконечники стрел трехлопастные двух типов: с трехгранным острием и вытянуто-пятиугольным и удлиненно-треугольным пером, все с прямыми плечиками и упором. Аналогичные наконечники встречаются в уйгурских памятниках Минусинской котловины³⁸. Трехгранный наконечник относится к типу асимметрично-ромбических. Он имеет остроугольную форму и пологие плечики³⁹. Железные удила с однокольчатыми завершениями звеньев известны в различных кочевых культурах второй половины I тыс.⁴⁰

         Обычны для кочевнических комплексов второй половины I тыс. железные кресала, бронзовые обоймы, костяные цурки⁴¹. Все эти предметы не специфичны для уйгурской культуры. Редкой находкой является железная накладка, украшенная прорезным ажурным орнаментом. Близкие по конструкции, но бронзовые шарнирные накладки известны в кыргызской культуре конца I тыс.

         В целом набор предметов невелик и отличает уйгурскую культуру от синхронных кочевых культур Центральной Азии.

         Для всесторонней характеристики предметного комплекса уйгурской культуры необходимы целенаправленные широкомасштабные раскопки уйгурских памятников на территории Монголии.