Этноним "уйгур" впервые появляется в древнетюркских надписях на надгробных камнях (VIII-IX вв.), найденных на реке Орхон в Монголии. Этот же этноним встречается позднее в сочинениях XI в. и в документах, найденных на территории современного Синь-Цзяна и датируемых X-XII вв. В китайских источниках XIII-XIV вв. мы находим тот же этноним в форме "вэйвур". После XV в. этноним "уйгур" в силу ряда причин исчез из употребления и общее самоназвание населения заменилось территориальным - по месту жительства. Вновь наименование "уйгуры" было принято на съезде представителей уйгуров в г. Ташкенте в 1921 г. как общее национальное название всего уйгурского народа.
На землях Узбекистана уйгуры появились еще в XV-XVI вв. В документах того времени они называются кашгарцами. Массовое переселение уйгуров в Среднюю Азию относится к XVIII-XIX вв., в особенности в годы, последовавшие за подавлением антикитайского восстания 1862-1878 гг. За указанный период на территорию Кокандского ханства переселилось от 85 до 160 тыс. кашгарцев.
Сохранился записанный рассказ одного из очевидцев заселения уйгурами Ферганской долины Паджа-Ходжи Искандиярова: "Когда мы переселились из Кашгарии в эти места, в Узбекистан, мне было 5-6 лет. Тогда приехали наши отцы и деды группами по 5-16 семейств верхом на ишаках и остановились в местности, называвшейся Токанзор, что означает в переводе "камышевые заросли". Пришлось бежать из Кашгарии, так как наступали тяжелые времена из-за восстаний Ети-ходжи и Чангирхана против китайцев".
В Ташкенте позднефеодального периода в районе расположения Кашгарских ворот существовала махалля "Кашгар" ("Кашгарка" - этноним, до сих пор сохранившийся в топонимике города). Насчитывалось 127 домовладений. Основное население - переселенцы из Кашгара. Главное занятие - торговля. Имелись базар, караван-сарай, мечеть и др. Позднее уйгуры оседали и в Паркенте (ныне Ташкентская область).
В последующие годы уйгурские отходники в одиночку и небольшими группами с семьями и без семей приходили на сезонные работы в Среднюю Азию. Этот стихийный поток из года в год возрастал.
Прибывавшие на территорию современного Узбекистана, в частности в Кокандское ханство, уйгуры в основной массе были земледельцами (полеводство, садоводство, огородничество). Для домашних нужд они занимались и скотоводством, поскольку переселялись на свободные, чаще всего заболоченные, земли. Позднее туркестанские власти стали предоставлять переселенцам эти земли на льготных условиях сроком на 10 лет, по истечении которого все хозяйства облагались денежными податями и повинностями.
Имея богатый эмпирический багаж знаний по земледелию, уйгуры приспособляли, казалось бы, негодные земли под разведение риса, а холмистые участки засевали зерновыми и масляничными культурами. Пытались даже заниматься хлопководством.
Уйгуры устраивались работать в районах и городских центрах в сфере обслуживания: мельниками, лепешечниками, пекарями, поварами, сапожниками, плотниками. Широко были развиты и домашние промыслы: прядение хлопка, шелкомотание из коконов, плетение циновок из камыша, выделка узорных войлоков и ковров, которыми занимались только женщины.
В общей массе туркестанские уйгуры являлись малограмотным народом. Грамотность среди них колебалась в отдельных районах от 8-9 % до 20-24%. До 1910 г. полностью отсутствовала медицинская помощь.
В годы первой мировой войны в Туркестан, в том числе и в Фергану, прибыло на заработки несколько десятков тысяч уйгурских рабочих из Китая (по соглашению с китайским правительством). Значительная их часть затем вернулась на родину, но немало осталось в Фергане навсегда. Среди коренных национальных меньшинств Узбекистана уйгуры занимали четвертое место.
Уйгуры активно включились в социалистическое строительство. Они создали кашгаро-джунгарские секции и ячейки, работавшие по развернутым культурно-просветительским программам.
В начале 20-х гг. в Узбекистане имелись уйгурские сельсоветы. В 1937 г. уже было организовано свыше 60 уйгурских колхозов. В домах появилась европейская мебель, патефоны, радио. Некоторые колхозы были электрифицированы. Занятия в школах проводились на родном языке. В 1936 г. имелось около 5 тыс. учащихся. Кадры учителей готовил уйгурский педагогический техникум в Андижане. В предвоенные годы появились кадры национальной интеллигенции - ученых, писателей, агрономов, врачей, инженеров.
В Ташкенте издавались учебники, оригинальная и художественная литература, выходила газета "Шарк хакикати" на уйгурском языке. Кроме того, в Узбекистане в 30-е гг. выходила уйгурская газета "Кун чикиш хакикаты" (тираж 5000 экз.). Распространение грамотности сопровождалось развитием уйгурского языка и письменности.
Перед войной активная деятельность в области просвещения и культуры нацменьшинств была свернута. Многих известных уйгур, и в первую очередь представителей интеллигенции, обвинили в шпионаже в пользу Китая.
Новая крупная группа уйгуров в Узбекистане и в других республиках Средней Азии появилась в конце 50-х - начале 60-х гг., и опять по соглашению между советским и китайским правительствами. В основном они расселялись в Андижанской, Ташкентской областях и Ташкенте.
В Узбекистане проживают потомки трех групп уйгуров: кашгарлыков, таранчи и долонов. Последние являются потомками ассимилированных уйгурами кыргызов. Живут они в основном в кишлаке Долон Шахриханского района Андижанской области и отличаются некоторыми чертами культуры и быта. Потомки кашгарлыков расселены в основном в Ферганской долине, городе Ташкенте и Ташкентской области.
За годы Советской власти официально процент роста уйгурского населения не только не увеличился, но даже резко сократился. Если, например, в 1926 г. в Андижанском округе было зарегистрировано 30 757 уйгуров, то в 1979 г. - 11 867. Уйгуры по разным причинам меняли свою национальность. Этому имелись объяснения. Увеличился рост узбекско-уйгурских браков. Помимо близости культур двух народов, присутствовали и другие факторы, провоцировавшие смешанные браки. В 30-е гг. уйгурских юношей не брали в армию. Поэтому многие девушки коренных национальностей выходили замуж за уйгуров, чтобы уберечь в будущем своих сыновей от военной службы.
Для уйгурской культуры характерно смешение с национальной культурой узбеков, а по существу они составляют единое целое, что объясняется не столько фактором влияния, сколько фактором схожести, восходящим к далекому прошлому. Некоторые различия наблюдаются лишь в языке, но и он, сохраняя особенности кашгарояркендовского диалекта уйгурского языка, впитал в себя много элементов узбекской лексики. Наибольшее сходство в национальной культуре и языке наблюдается у последних переселенцев из Китая и Казахстана, в основном потомков таранчи, проживающих в Ташкенте и Ташкентской области.
В материальной культуре уйгуров много национальной специфики. Традиционными остаются строительная техника, планировка жилища. К новым элементам можно отнести увеличение количества комнат, выделение специальных комнат для детей, особенно школьников, вынос очага для приготовления пищи из жилого дома в специальную постройку, оформление традиционного айвана в виде застекленной галереи. Наружные деревянные поверхности уйгурского дома оформляются резьбой с традиционным орнаментом. Жилые комнаты, как и прежде, украшаются вышитыми полотенцами, занавесями и подушками. Техника вышивки различная, в основном "гладь с закрепом". В одной из комнат устраивают "кан" - теплую лежанку (в Ташкенте и Ташкентской области). В уйгурском дворе обязательно имеется "тонур" для выпечки лепешек, традиционный очаг каминного типа "молочак" для приготовления пищи (в Ферганской долине), цветник, где излюбленными цветами являются бархатцы, розы, "петушиные гребешки", базилик. При усадьбе - огород с традиционной системой полива, виноградники.
Пища по составу также остается национальной. Наиболее известные блюда - лагман, мампар, манты, санза и др. И, конечно, знаменитые уйгурские лепешки.
Традиционной одежды в основном придерживаются представители старшего поколения. По-прежнему пользуются спросом уйгурские ювелирные изделия, в том числе знаменитые кашгарские серьги. Но полный комплект женской национальной одежды, в том числе халат и безрукавку с характерным (маньчжурским) вырезом, можно наблюдать лишь у артистов во время выступления. Отметим, что для уйгуров, до переселения в Ферганскую долину, не было характерно ношение паранджи.
Во многом традиционными остаются обычаи, связанные с семьей и браком. Основной формой в структуре семьи уйгуров является малая семья, состоящая из 5-8 чел. двух или трех поколений. В то же время число неразделенных семей достигает 30-35 %. Семья по-прежнему играет важнейшую роль в трансляции этнических стереотипов, в частности в передаче национальных традиций и языка.
Из традиционных элементов свадебной обрядности фиксируются сватовство, договор о расходах жениха на свадьбу (селик), в который входят и расходы на подарки родственникам невесты, подарок матери невесты за ее воспитание (анилик), свадебное застолье (той), чтение никах и др.
Одна из черт национального характера уйгуров - жизнерадостность, веселье и музыкальность. Особенно развито песенное творчество. Еще в 20-х гг. в Ферганской долине имелись коллективы художественной самодеятельности уйгуров и драматические кружки "кок куйнак". В 1935 г. в городе Андижане был создан уйгурский театр. В 1966 г. провел свои первые выступления уйгурский ансамбль песни и танца под руководством народного артиста Узбекистана Гани Ташматова. Уйгурский инструмент под названием "кашгарский рубаб" давно занял прочное место среди музыкальных инструментов узбеков и таджиков. Значителен вклад уйгуров в узбекское музыкальное искусство. Помимо Ганижона Ташматова, это народные артисты Узбекистана Халижон Кадырова, Гульнара Маваева, композитор Шахида Шаймарданова и мн. др.
В целом для уйгуров Узбекистана наряду с сохранением традиционных элементов культуры характерны и широкие заимствования у других народов. С другой стороны, самобытная культура уйгуров обогатила материальное и духовное наследие своих соседей. Строительное дело уйгурского населения оказало влияние на характер ферганской архитектуры и искусства. По утверждению В. А. Успенского, современный узбекский чанг был занесен в Среднюю Азию через кашгарцев. В жилых домах и мечетях Багдадского района применяются раздвоенные оконные ставни. Уйгурские национальные блюда стали достоянием кулинарии всех народов Среднеазиатского региона.
По преданию, бытующему среди уйгур, присутствуют общие корни в этногенезе уйгур и хорезмийцев. Это, в частности, выражается, в том что танцевальное искусство и тех, и других отличается особой веселостью и игривостью.
В Узбекистане образовалась целая плеяда деятелей науки и культуры уйгурского происхождения: крупный деятель сценического и музыкального искусства Джалал Асимов, филологи Мурат Хамраев и Асым Бакиев, поэтесса Рахиля Хапизова, востоковед Махмуд Кутлуков, художник-керамист Таджибай Мирзаев, историки Ирпан Тухтаев и Анвар Бутаходжаев.
Литература
{1} Амитин-Шапиро 3. Л., Юабов И. М. Национальные меньшинства Узбекистана. Ташкент, 1935. С. 71-81.
{2} Гинсбург А. И. Узбекистан: этнополитическая панорама, очерки. Документы, материалы. М., 1994. Т. 2. С. 268-273.
{3} Захарова И. В. Уйгуры//Народы Средней Азии и Казахстана. М.: Наука, 1963. Т. 2. С. 488-526.
{4} Она же. Материальная культура уйгуров Советского Союза. ТИЭ, 1959. Т. 47. С. 215 -298.
{5} Карпов В. Сезонники-уйгуры//За партию (Ташкент). 1929. №9/10.
{6} Материалы по истории и культуре уйгурского народа. Алма-Ата: Наука, 1978. С. 219.
{7} Никольская Г. Б. Некоторые данные об отходничестве из Северо-Западного Китая в Туркестан (в конце XIX - начале XX века) // Труды ТГУ. Ашхабад. 1962, Ст. 194, С. 49-60.
{8} Она же. Выходцы из Синь-Цзяна в Туркестане в конце XIX - начале XX в. Авто-реф. дис. ... канд. ист. наук. Ташкент, 1969.
{9} Решетов А. М. Современные этнические процессы у уйгуров Средней Азии и Казахстана // Этнические и историко-культурные связи тюркских народов СССР. Алма-Ата, 1976. С. 88-90.
{10} Революция и национальность. М., 1937. № 12. С. 64-65.
{11} Рузиев М. Возрожденный уйгурский народ. Алма-Ата: Казахстан, 1976. С. 213.
{12} Савуров М. Д. Уйгуры кишлака Долан Московского района Андижанской области Узбекской ССР // Краткое содержание докладов Среднеазиатско-кавказских чтений. Л., 1979. С. 3-4.
