В ХIХ веке Россия включилась в предложенную Британией Большую Игру на Востоке. Индия считалась не только самым ценным колониальным приобретением англичан, но и наиболее слабым местом империи. Это хорошо понимали не только в Лондоне, но и в Санкт-Петербурге. Еще Петр Первый напряг островитян своим провальным "походом на Хиву". В Лондоне решили, что это прямая угроза Индии. Русофобия, во многом определявшая политику Британии в отношении России на протяжении всего ХIХ века, лишь подталкивала царскую дипломатию к адекватным шагам на "индийском направлении".

         Временами Большая Игра напоминала настоящую войну. Несмотря на то, что непосредственных столкновений россиян с британцами в Центральной Азии никогда не было, обе стороны несли ощутимые потери. Вспомним о катастрофе неудачного Хивинского похода Перовского в 1839 году, когда от морозов и цинги в степях Приаралья полегла пятая часть вышедшего из Оренбурга пятитысячного войска. Или кабульский кошмар, обрушившийся в скором времени (на рубеже 1841-1842 годов) на оккупационный корпус англичан, полностью уничтоженный афганцами.
         Оба инцидента произошли незадолго до миссии Валиханова.

         Как и многие путешественники-резиденты того времени, Валиханов был типичным и ярким представителем рядовых участников Большой Игры. Еще одной, неафишируемой, стороной его кашгарского предприятия была задача понервировать британцев демонстративным приближением к пределам Индии. Этакая психическая атака.
         С этим, думаю, и связана основная задача его неудачной поездки в Яркенд. Дело в том, что города Южной Кашгарии издревле были связаны с Северной Индией. Последние находки археологов в районе Хотана и Нии показали, что влияние индийской цивилизации на государства прикуньлуньских царств Таримской котловины было даже большее, чем считалось. В частности, было открыто множество документов III-IV веков на дереве, коже и бумаге (в условиях местного климата эти артефакты способны сохраняться тысячелетиями), написанных североиндийским письмом кхарашти. А в существовавшем тут государстве Крорайна высшие иерархи и чиновники носили типичные индийские имена.
         NB. Интересно, что и сегодня некоторые кварталы старого Кашгара несут в своем облике типично пакистанские черты. Эти двухэтажные дома с наружными балконами-галереями, которые можно видеть на местных улицах, нигде более в Китае не встречаются.
         Так что, несмотря на заоблачность и труднодоступность перевалов, которые к тому же контролировались вольными разбойничьими племенами, движение товаров, идей и людей между Кашгарией и Индией никогда надолго не затихало. Один из традиционных маршрутов (позже им прошла политико-эзотерическая экспедиция Рериха) выходил прямо к Яркенду. Потому-то и поездка в этот город Валиханова была предопределена во всех отношениях. Валиханова-ученого влекла в Яркенд завеса загадочности и закрытости, Валиханова-разведчика - возможность разведать пути в Индию, а главное - поддразнить подозрительных британцев.

         Чтобы прочувствовать истинный дух Кашгарии, нужно покинуть современный Кашгар и вослед Валиханову отправиться по южным оазисам Таримской котловины. Прижатые барханами самой безжизненной пустыни Земли Такла-Макана к стене самого дикого и мертвого на планете горного хребта Куньлунь, места эти - лучший памятник человечеству, способному своим трудом и волей совершать, казалось бы, невероятное, отвоевывая жизненное пространство у классической территории Смерти.
         Когда смотришь на узкую цепочку оазисов, аккуратных крохотных полей и геометрически правильных мазанок, то проникаешься полной уверенностью, что придет время - "и на Марсе будут яблони цвести". Если, конечно, американские или китайские космонавты (наши вряд ли - скорее всего, забьют все свободные места туристами) захватят с собой к Красной планете пару-тройку семей местных уйгуров-земледельцев.
         Здешние земли, хотя и дают по два урожая, но только благодаря сверхнапряженному упорству тружеников, которые целыми днями способны махать кетменями и ползать на карачках по своим компактным нивам. Земля без ухода умирает тут через год. А через несколько лет она уже совершенно неотличима от окружающей пустыни. Земля ведь не просит человека об участии и не интересуется его настроением, состоянием, здоровьем - земля живет своей жизнью. Хочешь получить от нее отдачу - подстраивайся под ее ритм.
         Итак, оазисы Кашгарии - опоясок жизни вокруг смерти. Очень тонкая прерывистая линия, связанная нитью шоссе. Вот и Яркенд. Город вокруг базара. Город велорикш и ишаков, впряженных в разнокалиберные тележки, повозки и арбы. Здешние ослики - такие же вечные труженики, как и здешние люди. Несмотря на стремительность прогресса, который проникает сюда на волне Реформы со скоростью и необратимостью атипичной пневмонии, мне все же посчастливилось застать Южную Кашгарию такой, какой она была заповедана самой историей.
         Но рассказ об этом выходит слишком далеко за пределы данного повествования, и потому я сделаю остановку. Тем более что Валиханов, по всем признакам, до Яркенда так и не добрался.

         Хотя в некоторых современных работах доводилось сталкиваться с утверждением, что Чокан Валиханов посетил-таки Яркенд, никаких оснований для такого "открытия" за последние годы не прибавилось. Сам он знал о себе гораздо больше нынешних исследователей. Вот отрывок из "Очерков Джунгарии", в котором Валиханов собственноручно ставит точки над "i":
         "… я же перешел Тянь-Шань по двум направлениям, осмотрел окрестности Кашгара и Янысара до песчаной гряды, лежащей между этим последним городом и Яркендом. Политические события в Кокане, кончившиеся изгнанием прежнего хана и отразившиеся беспокойствами в Кашгаре, помешали мне видеть Яркенд - самый обширный и многолюдный город во всем Китайском Туркестане".
         Итак, достоверно известно, что крайней точкой проникновения Валиханова, если не считать "песчаной гряды", стал городишко Янысар.
         Янысар (Янгигисар) был бы совсем не достоин упоминания, если бы не одно ремесло, которым славился этот самый маленький центр Шестиградья по всей Кашгарии и даже в ее окрестностях. Речь о знаменитых янысарских ножах.
         Как это ни странно, но старый промысел с тех пор ни только не захирел, но так же, как раньше, является визитной карточкой селения, расположенного всего в каких-то 60 километрах от Кашгара. Несколько лавок, стены которых сплошь завешены разных размеров и форм ножиками, расположились в центре у шоссе. Когда-то такой нож был непременным атрибутом каждого уйгура. Теперь основные потребители - туристы, изредка проезжающие по этой дороге.
         Вспомнилась интересная история о том, что по усмирении очередного мусульманского восстания китайцы велели всем мужчинам обломать концы своих ножей. Неужели эти "столовые ножи" могли нести какую-то угрозу и имели боевое применение? Мне также рассказывали о существовании "школы воинского искусства" с применением янгисарского ножа, но каких только "систем" не возникло в воспламененных кинематографом воображениях в последнее время!
         Потому я весьма скептически начал "щупать" висящие на стенах явно сувенирные ножи. И это не осталось незамеченным хозяином лавки. Оказалось, что все, чем заполнено все видимое пространство, - изделия заведомо второсортные. Настоящее предлагают настоящим покупателя из-под полы. А настоящими ножами можно не только кромсать дыни и резать баранов, но даже точить гвозди. Закаленная специальным образом сталь лезвия действительно при умелом владении способна сделать из них грозное оружие.
         Впрочем, Валиханова, над которым нависла очередная угроза, при разоблачении не защитило бы ничто. Потому, прервав поездку в Яркенд, он спешил обратно в Кашгар, чтобы на месте определиться со степенью опасности.