На поиски пропавшего
Итак, озеро Айран-Куль действительно не существует, и все карты, на которых оно до сих пор было обозначено, надо теперь исправить. Но, путешествуя по Джунгарии, Владимир Афанасьевич Обручев, наряду с Айран-Кулем, вспоминает еще и другое озеро, названное им «Айрык-Нур». Ученый так описывал Айран-Куль: «Вода в нем была пресная; в него впадала река Манас. На его длинном пути поперек широкой Джунгарской впадины он потерял много воды и впадал в озеро в виде небольшой реки. Но при этом небольшом притоке вода в озере должна была непременно стать хотя бы солоноватой, если бы не было стока в виде речки, тянущейся из этого озера дальше и впадающей в то же озеро Айрык-Нур, в котором кончается река Дям».
Расстелив карту на капоте «Джейрана», мы ищем озеро Айрык-Нур и реку Дям. Такая река есть — она берет свое начало в ущельях хребта Семистай-нуру, ниже меняя свое тюркское название Дям на китайское Бенянхэ. Она протекает под южными склонами гор Хара-Арат и впадает в соленое озеро Эрик. Правда, синяя линия, обозначающая на карте реку, делается в конце, у озера, прерывистой. Это значит, что река эта пересыхает и теряется в песках. Такая же пунктирная линия соединяет и озеро Эрик с ныне несуществующим Айран-Кулем, при этом стрелка, указывающая направление течения реки, здесь идет от Эрика к Айран-Кулю, а не наоборот, как писал Обручев. Но других озер на карте нет, и надо полагать, что теперешний «Эрик» и есть обручевский «Айрык». А приставка «нур» или «нор» у монголов, «кёль» или «куль» у киргизов и казахов обозначает одно и то же: «озеро».
Профессор Эдуард Макарович Мурзаев рассказывал мне, что новое озеро, которое создал в своих блужданиях по пустыне Манас, лежит к востоку от озера Эрик. Его нам не миновать. Принимаю решение: идем на озеро Эрик.
Накатанная дорога давно осталась позади, и мы пробираемся на восток среди заросших тамариском и колючками бугристых песков. Ориентироваться по долине Бенянхэ, в которую мы вышли, невозможно, потому что река, превратившаяся в цепочку разрозненных лужиц, либо проваливается в промытые в почве глубокие ущелья с обрывистыми берегами, либо уходит в заросшие кустами непроходимые пески.
Но вот обнаруживается новый неожиданный ориентир — след колес проехавшей здесь арбы. Вероятно, кто-то, как и мы, пробирался здесь к озеру. След петляет среди песчаных холмов, огибает их, почти теряется на каменистых участках и снова четко показывает себя на песке.
Каменистые участки пустыни покрыты глыбами гранита причудливой формы. Среди них камни совсем круглые, как арбузы, гладкие до блеска, как биллиардные шары, отполированные несущими песок ветрами.
Издали порывы ветра доносят звон верблюжьих колокольцев. Неожиданно из-за высокого бархана, как из-за театральной кулисы, появляется фигура головного животного. На нем важно восседает старик монгол в островерхой шапке и ярко-синем халате, подпоясанном красным кушаком. Караван останавливается, и верблюды, увидев наши машины, шарахаются в сторону, с силой натягивая шерстяные веревки, соединяющие их друг с другом. Веревки продеты сквозь ноздри животных, и от боли верблюды кричат скрипучими натужными голосами.
Выключаем моторы и ждем. Каравановожатый соскальзывает вниз с седла и подходит. К нему присоединяется второй караванщик, помоложе.
— Здравствуйте!
— Здравствуйте!
Начинается разговор, точно установленный этикетом пустыни для встречи с кочевниками, караванщиками, скотоводами и теперь автомобилистами.
— Как здоровье? Как семья? Как верблюды? Все ли в порядке?
— Все в порядке, все здоровы. Спасибо.
— Куда ездили?
— За солью...
— Где брали?
— За озером, в солонцах.
— Озеро далеко?
— Нет, близко...
— Сколько километров?
— Близко...
— Где оно?
— Там, — махнув широким рукавом, монгол показывает на восток.
— Люди там есть?
— Есть.
— Какие люди? Что делают?
— Рыбаки. Сети ставят. Кооператив...
Выскочившая из кабины Пальма суетится среди верблюдов, недовольно перебирающих ногами и косящих на нее черными, с длинными ресницами глазами.
Угостив погонщиков сигаретами, пропустив караван мимо молчащих машин, мы снова идем вперед. Вожатый каравана сказал правильно: озеро уже недалеко — впереди показались зеленые тростниковые заросли.
На дороге валяются куски соли — след прошедшего каравана. Соль здесь ломают в солонцах. Она совсем чистая, без примесей и песка. Вероятно, на месте этих солонцов когда-то тоже были озера.
Добывается соль просто: приходит караван, люди выламывают столько соли, сколько можно увезти, и уходят. Так поступают все, кто нуждается в соли. Но путь к ней не легок.
Озеро Эрик совершенно неожиданно оказывается веселым и живописным. Оно большое и уходит далеко на юг, где вдали виднеются острые зубцы высоких гор.
Мы выезжаем на широкую площадку, где бугристые пески пустыни, превращаясь в чистый песчаный пляж, скатываются под синие воды озера. Посреди пляжа в песок воткнут высокий тонкий шест, на котором лениво болтается изгрызенный ветром бледно-розовый кусок ситца — остаток красного флага, обозначающего, что тут находится рыболовецкий кооператив.
О присутствии людей свидетельствуют мокнущие в воде и покачивающиеся на мелкой волне большие ивовые корзины, развешенные для просушки сети и несколько землянок, выкопанных рыбаками на границе бугров с пляжем. Вдали на озере маячат чуть заметные лодки. Из-за тростников поднимается вверх струйка черного дыма — там рыбаки чинят и смолят свои лодки.
Наше появление почему-то не вызывает у рыбаков никакого удивления, и они, не прекращая своей работы, спокойно ждут, пока мы не подойдем к ним.
На карте под названием озера «Эрик» стоит в скобках примечание «(сол.)» — соленое. Но это не так. Шофер Данилыч, зачерпнув рукой воду, пробует ее на вкус:
— Хороша! Студеная, пресная... — и, подумав, добавляет: — сладкая...
Солнце ярко поблескивает, разбрасывая веселых зайчиков по мелкой ряби. Но что это? Зайчики странно отрываются от воды, взлетают вверх и снова падают в воду. Оказывается, это скачут маленькие серебряные рыбки. Они танцуют какой-то своеобразный рыбий танец, скорее всего, выскакивают из воды, чтобы не попасть в зубы более крупным хищным рыбам.
В том, что такие здесь водятся, мы убеждаемся, взглянув в привязанные к кольям мокнущие в воде корзины — огромные, в рост человека, и наполовину заполненные крупными, чуть не достигающими метра длиной, рыбинами. Это осман — обитатель пресных или слабо соленых горных водоемов. Китайцы зовут его «белой рыбой». И хотя с этой рыбой надо быть осторожным — ее икра и брюшина ядовиты, — Тэй договаривается с поваром и рыбаками об ухе.
Пока операторы готовятся к съемке озера, вместе с Чин Джен и переводчицей Марусей идем к рыбакам. Здесь уйгуры и китайцы. Они объединились в артель — ловят, солят и сушат рыбу. Покупатели приезжают с караванами, берут у них рыбу и привозят все необходимое в обмен.
В чугунном котле булькает похожая на смолу, черная густая масса. Это природный асфальт, которым рыбаки смолят свои грубо вытесанные из стволов древних тограков лодки.
Беседа начинается с традиционных приветствий. Мы усаживаемся на корточках друг перед другом, раскладываем карту, начинаем расспросы. Старшина артели — старик лет шестидесяти с лишним, — набивая тертым табаком длинную трубку, подтверждает, что действительно году, примерно, в 1909, Манас, впадавший в озеро Айран-Куль, ушел в пески. Это было во время большого летнего полноводья. Река нашла себе новый путь в песках и ушла далеко на восток, в солончаки, где и остановилась, разлившись большим озером. А Айран-Куль, оставшись после этого без притока воды, высох. Теперь даже тростники не растут на том месте, где он когда-то давал приют множеству гусей и уток... На вопрос: «Где же находится новое озеро?» — старик машет рукой, показывая на высокие песчаные холмы, и добавляет:
— Там, за этими песками.
— Дорога есть? Там кто-нибудь из здешних людей бывал?
— Нет, дороги туда нет. И вообще в ту сторону никто не ходит.
Действительно, на карте к востоку от озера Эрик тянутся на многие сотни километров непроходимые пески, не знающие ни троп, ни селений, переходящие дальше в пустыни Гоби и Алашань.
— Проводник найдется? Дадите человека?
— Никто из наших людей там не бывал. Туда ходить опасно, там за джейранами волки стаями ходят.
Объясняем старику, что нашим караванным животным — автомобилям, волки не страшны, но старик упорно отговаривает нас от путешествия на озеро.
— Нет проводника!.. Не ходите туда!..
Пока ведутся переговоры, в походном котле на берегу уже готова великолепная уха с перцем, луком, лавровым листом. Администратор Тэй накупил столько рыбы, что кажется — с ней и не справиться. Однако это опасение оказывается преждевременным, и котел вскоре остается пустым.
Проводника найти так и не удается — рыбаки, все как один, наотрез отказываются от путешествия с нами. Решаем начать с рекогносцировки и, перед тем как выезжать всей группой, послать на разведку легковые машины. Кстати, это будет и разведкой на джейранов. Если действительно их так много по ту сторону озера, в песках, то мы сможем организовать «киноохоту», сделать попытку заснять животных на ходу с автомобилей.
Выезд назначаем на следующее утро.
