Долина винограда
Долину винограда — ущелье в кряже «Огненных гор» — зовут «Изумрудом Турфана». Это один из оазисов, раскинувшийся километрах в пяти к северу от стен старого Турфана среди багрово-красных невысоких гор Хояньшань.
Солнце еще не выглянуло из-за вершин, но мы уже в пути — сегодня в земледельческом кооперативе «Лэюань», что значит «Сад радости», начинается сбор винограда, и мы должны заранее быть на месте. На горе, выстроившись в ряд, стоят белые домики с заостренными яйцеобразными глиняными куполами — могильники-мазары. Из ущелья по серым камням бежит быстрая река, и вокруг нее пучками ваты белеют богатые плантации хлопка. Голые, без единой травинки, красные горы открывают узкий вход в ущелье, забитое буйной зеленью садов. В них тонут крыши домов и огражденные дувалами дороги. Над зелеными кронами деревьев возвышаются квадратные ажурные башни, сложенные из сырого желто-серого кирпича. Кирпичи поставлены так, что между ними со всех сторон остаются просветы, и ветер свободно продувает башни насквозь. Это сушильни для знаменитого турфанского винограда, который издавна звался «императорским» и, как рассказывают, в свое время шел во дворец самого «сына Неба» — китайского императора.
Но вывозить виноград караванами можно было только в очень малой доле, а виноделие было запрещено кораном. Поэтому в Турфане издавна возникло производство сушеного винограда — изюма, «лучшего в мире», как утверждали попробовавшие его люди.
Собранный в садах виноград привозят в башни-сушильни и подвешивают гроздьями на особых палках-вешалах от потолка до пола. Сухой горячий воздух, прилетая из раскаленных пустынь, продувает ажурные башни, вытягивает из винограда и уносит с собой всю влагу, превращая его в отличный, мягкий и сладкий турфанский изюм.
Оставив под тенистым навесом у ворот правления наши автомобили, мы следуем за Эйсян-хан — одной из руководительниц земледельческого кооператива — по узким переулкам в сады. Зеленые кроны деревьев, смыкаясь над головами, закрывают знойное небо, превращая улицы в тенистые зеленые коридоры. Здесь, в виноградной долине, живет более пяти тысяч уйгуров, ханьцев и дунган. Общими силами они ведут упорное наступление на пустыню, отвоевывая из года в год у нее все новые и новые участки, превращая их в хлопковые плантации, виноградники и сады.
Спокойную тишину долины нарушают только журчание арыков да звонкие женские голоса, распевающие песни. Это поют веселые сборщицы винограда. Они, конечно, знали, что мы приедем в сады на съемку, и, я уверен, специально принарядились в яркие национальные костюмы — алые, зеленые и синие рубахи, бархатные жилеты, расшитые тюбетейки.
Здесь собирают виноград разных сортов: «байцзягань» — очень сладкий; кисловатый «хасаха»; мелкий «coco». Урожаи винограда снимают здесь в сентябре и октябре. Сейчас идет уборка самых поздних сортов. Еще немного, и лозы будут подрезаны, уложены на землю и засыпаны песком: они должны перезимовать под его покровом.
Мы идем с плантации на плантацию, и везде нас радушно потчуют виноградом. Юноши с цветами на тюбетейках и солидные бородатые мужчины, забирая у сборщиц наполненные виноградом корзины, легкой танцующей походкой несут свой груз на широких и гибких коромыслах к дороге, где караваны ишаков с озорными погонщиками — мальчуганами и девчонками — забирают его, чтобы отвезти в ажурные башни-сушильни...
Грохот трех барабанов и пронзительные звуки трубы, похожей на флейту с широким раструбом, возвещают сборщикам о том, что рабочий день закончен. Подарив нам несколько корзин винограда, радушные хозяева садов до тех пор не отпускают нас, пока мы не выпиваем с ними по нескольку чашек чая с изюмом и свежими лепешками в тени зеленой веранды, с крыши которой угрожающе свешиваются вниз огромные желто-зеленые бутылочные тыквы.
Беседа за чаем идет о том, как было трудно здесь крестьянам до освобождения, когда американцы вдруг наводнили китайский рынок своим низкосортным дешевым изюмом, и виноградари Турфана голодали, так как никто не стал покупать у них виноград, и он гнил в садах, осыпаясь на землю. Сейчас люди живут здесь в полном достатке и строят большие планы расширения своего хозяйства. Они мечтают о сооружении в Виноградной долине своего театра, об асфальтировании старых пыльных дорог, о сооружении водохранилища и постройке гидроэлектростанции.
Со склонов Хояньшаня хорошо видно раскинувшееся далеко на юге большое соленое озеро Боджанте. Белым пятном оно лежит в самой низменной, самой глубокой части Турфанской впадины. Путь к нему проходит через зеленые оазисы с их хлопковыми плантациями, полями и бахчами.
Когда мы собрались на бахчи, сбор урожая был в полном разгаре. Горы продолговатых желтых дынь лежали на земле, прикрытые соломой на случай ночных заморозков. Длинные вереницы крестьян передавали тяжелые дыни по цепочке друг другу и грузили их на арбы. Дыни были настолько велики, что груженный ими ишак за один раз увозил лишь по паре в каждой из двух своих «бортовых» вьючных корзин.
Турфанские дыни, также как и виноград, известны на весь Китай. Они обладают отличной способностью сохраняться очень долгое время.
Турфанские арбузы показались нам просто чудовищными и неправдоподобными. Некоторые из них весят по восемьдесят цзиней, то есть по сорок килограммов!
Плантации хлопка, бахчи и поля питаются здесь только кяризной водой. Светлым, никогда не иссякающим потоком бежит она из зева уходящих под уклон почвы узких, темных пещер. Это и есть «пасть дракона» — выход подземного канала, начинающегося под землей в предгорьях Тянь-Шаня и протянутого сюда в глубине на добрый десяток километров. Мы опускали на надежном тросе нашего кинооператора Бориса Головню в темный стометровый колодец. Вооружившись электрическими лампами и аккумуляторами, оператор через «пасть дракона» уходит под землю, он снимает ток воды, разбегающейся отсюда бесчисленными каналами-арыками по полям.
