Сокровища пустыни
Из всех легенд, веками ходивших о городе Нечистых духов, одна все же оказалась правильной. Это легенда о скрытых в нем сокровищах. Путешествуя по лабиринту города, мы наткнулись на одно из них. Ближе к подножию хребта Хара-Арат, карабкаясь по скалам, мы неожиданно увидели длинную черную полоску, прочертившую скалы. Это была широкая трещина, как бы разорвавшая серый камень. В ее разломе блестела на солнце какая-то стекловидная черная масса. Оказалось, что эта жила тешется на сорок километров и состоит из сгустившейся нефти, поднявшейся по трещине в скалах на поверхность земли. Эта жила была открыта Обручевым, и сейчас китайские геологи назвали ее «жилой имени Обручева». Ее содержимое — кир, или асфальт, как зовут загустевшую нефть, — свидетель того, что где-то внизу, в недрах земли, находятся ее залежи.
Мы шли вдоль жилы. Взбираясь на скалистые обрывы, прыгая через трещины, мы всюду видели огромные глыбы зеркально-черного ценного минерала. Местами, очевидно, кто-то пытался откалывать от него куски, может быть, это были знакомые нам рыбаки с озера Эрик, смолившие таким же асфальтом свои лодки. Может быть, какой-нибудь предприимчивый караванщик, наломав здесь асфальта, обменял его потом на сушеную рыбу... Но это было, может быть, давно — ветер уничтожил, занес песком все следы побывавших здесь людей.
Отсюда мы увидели и нечто совершенно неожиданное для каменного безжизненного города. Внизу под склонами Хара-Арата на краю пустыни высится высокая металлическая буровая вышка. На ее макушке развевается красный флаг. Внизу копошатся крохотные фигурки людей. Это — самая северная вышка нового нефтяного района Урхо — Карамай. Отсюда на юг, до хребта Чингизхана, широкой полосой, километров в сорок, на добрую сотню километров в длину, под каменными сводами пустыни разлилось огромное нефтяное море, существование которого было давно уже предсказано Обручевым. Обнаружив асфальтовую жилу в эоловом городе у гор Хара-Арат, он с помощью своего верного проводника Гайса Мусина нашел нефтяные источники в горах Чингизхана. Гайса Мусин слыхал от разных людей, что в Джунгарской пустыне есть место, где «какая-то пахучая черная жидкость бежит из гор». Местные уйгуры жгли ее в своих светильниках, а ламы соседних буддийских монастырей использовали как лекарственную мазь. Уйгуры звали эту жидкость «карамай» — черное масло. И горы, из которых шла нефть, тоже стали называться Карамай.
Геологоразведочные работы в районе Карамай — Урхо начались в 1954 году. В этой работе большую братскую помощь геологам Китая оказали советские геологи и строители. Сейчас новый район охватывает более четырех тысяч квадратных километров.
С каждым годом все больше людей направляется на новые нефтяные промыслы. Их вышки, сооруженные по последнему слову техники, раскиданы теперь в ущельях и на холмах предгорий. Они соединены между собой дорогами, столбами проводов электропередачи. Много вышек уже вступило в промышленную эксплуатацию, но разведка далеко еще не закончена, и контуры нефтеносного района с каждым годом становятся все шире.
Люди, работающие на нефтепромыслах, живут в новом, еще не отмеченном на картах городе — Карамае.
Комментарии
Научное наследство Владимира Афанасьевича огромно, и значение его для нашей науки и всей страны ясно всем.
Свидетельств о его светлом влиянии на людей много. Вот одно из них. Это письмо, полученное Владимиром Владимировичем Обручевым уже после смерти отца. Пишет Барий Мусин.
"Отец мой Гайса Мусин свое участие в экспедиции В. А. Обручева и свое общение с ее руководителями - людьми передовой науки и в особенности то здоровое и благотворное влияние, оказанное ему лично В. А. Обручевым, расценивал как поворотный пункт в его духовном перевоплощении.
Отец часто вспоминал, каким он был религиозным фанатиком и темным отсталым человеком до участия его в работе экспедиции В. А. Обручева.
После окончания экспедиции мой отец всех своих детей - мальчиков и девочек - отдал учиться в русскую школу в городе Чугучаке. Раньше мы учились у догматиков - мулл, где учили читать коран и другие священные книги и совершать намаз, то есть мусульманскую молитву во славу ислама и Магомета.
Сам отец все реже и реже стал посещать мечеть, бывать у муллы. В нашем доме появились выписанные отцом газеты и журналы, читать которые раньше он нам запрещал.
Эти резкие перемены в сознании отца привели его к ссоре с духовными отцами, которые, как известно, стремились, как все "святые отцы мира", держать свою паству, так сказать, в "страхе божьем".
Барий описывает, как его отца начали травить и фанатики муллы и богобоязненные родственники, как он переехал в Россию, в Восточно-Казахстанскую область, стал председателем колхоза, боролся с кулачеством, вступил в партию и был не раз награжден советской властью за самоотверженный труд. Все дети его стали образованными людьми.
