На улицах древнего города
Скоро большой национальный праздник, и город разукрашен качающимися на ветру круглыми красными и розовыми бумажными фонарями, гирляндами зелени, плакатами и рисунками. По городу ходят бригады ребят и взрослых. У них на лицах марлевые повязки, в руках метелки, хлопушки, ведра, духовые ружья и рогатки. Ведется кампания борьбы против «четырех зол». Четыре зла — это мухи, комары, воробьи и крысы. Против них начат всенародный поход. За полтора года по всему Китаю уничтожено: миллиард двести шесть миллионов крыс, столько же воробьев, шестьдесят два миллиона килограммов мух и более шести миллионов килограммов комаров.
400 миллионов человек уже включились в эту грандиозную кампанию борьбы за чистоту. Но этого мало. Раньше люди сорили где попало, и это конечно, было плохо. Теперь можно увидеть такую картину: торопливо идущий по улице человек бросил окурок; окурок упал посреди каменного тротуара, а человек, не думая об этом, спешит дальше. Но вдруг неожиданно звонко раздается чей-то голос:
— Гражданин, вы поступили нехорошо! Так вести себя не надо! И вот уже три юных пионера в красных галстуках читают смущенному прохожему строгую нотацию. Один из них, с совком и метелочкой, убирает окурок. Сейчас же собирается любопытная толпа, подаются реплики, сыплются иногда довольно резкие замечания. Переминаясь с ноги на ногу, смущенный гражданин краснеет, приносит извинения и, выбравшись из толпы, стараясь не оглядываться, улепетывает восвояси... Воробей в Китае, оказывается, большое зло. Он выклевывает, налетая на зреющие посевы, много зерен. Облавы на воробьев ведутся и днем и ночью. Воробей по природе своей не может долго летать без отдыха, а ему не дают ни на секунду покоя. В него стреляют из рогаток и духовых ружей, его пугают, размахивая шестами с привязанными к ним тряпками, грохочут в медные гонги и бьют в гулкие барабаны — маленькие ручные и огромные, что вшестером носят на носилках во время праздничных шествий. А ночью люди выходят на облаву с бумажными и электрическими фонариками, факелами и лестницами, уничтожая воробьев в гнездах.
Все места, где могут разводиться мухи, тщательно очищаются: помойки засыпаются, болота осушаются. Миллионы людей серьезно, изо дня в день, из месяца в месяц ведут планомерную борьбу с «вредителями», добиваясь удивительных успехов. В Урумчи эта борьба только разворачивается. В Восточном Китае во многих местах она уже завершена. В Шанхае количество «зол», с которыми ведется борьба, увеличено — прибавлена борьба с тараканами, блохами...
Мы снимаем на улицах города. На перекрестке стоит милиционер и регулирует движение. Собственно говоря, это не один, а два милиционера. Оба они в фуражках с фисташково-зелеными околышами и красными звездочками. На обоих белые нарукавники, делающие их жесты более заметными. У стоящего на круглой подставке в руке красный жезл регулировщика. Другой держит у рта большой жестяной рупор и делает назидательные замечания нарушителям правил уличного движения. Получают назидание и невнимательные пешеходы.
Под ногами у стоящего на пьедестале милиционера склад каких-то мелких предметов: перчатка, детская туфелька, маленький кошелек, большая дамская шпилька, сумочка, вторая перчатка, но от другой пары, детский бумажный фонарик, шарф.
Почему все это сложено под ногами регулировщика?
Вот подходит мальчуган и кладет под ноги милиционеру рогатку. Подходит старая женщина, с пучком седых волос на макушке, в туфлях на толстой белой подошве. Она ничего не кладет, а, согнувшись, рассматривает вещи. Выбрав шарфик, старушка тихо удаляется. Мы с удивлением на все это смотрим.
— Маруся, объясните, пожалуйста, что это значит?
— Тут нет ничего удивительного, — говорит Маруся, — нашел на улице потерянную кем-то вещь — подними, снеси на пост к милиционеру. Потерявший спохватится, будет искать. Пойдет к регулировщику — там и возьмет то, что потерял...
Здесь, в Урумчи, мы впервые столкнулись и с педикэбами — трехколесными велосипедами, заменившими собой древние коляски рикш. Издавна в Китае существовали бесправные труженики — рикши, которые, заменяя лошадей, возили на себе и груз, и людей. Их жизнь была коротка, тяжела и обидна. Их почти и за людей-то не считали. Народная власть уничтожила трудную, вредную профессию рикш, до сих пор еще существующую в Японии, Индии, Таиланде. Десятки тысяч пеших тележек заменены в Китае трехколесными, специально устроенными велосипедами, с помощью которых рикшам стало несравненно легче возить грузы. Сейчас неторопливые потоки велотележек движутся по улицам города, украшенные красивыми флажками с бахромой и какими-то надписями. Это обозначает, что хозяева их объединились в трудовые кооперативы. Труд этих велоизвозчиков перестал быть позорным, изнуряющим. Но и эти велотележки доживают свой век. На смену им приходят новые, моторные тележки, опытные образцы которых уже бегают по улицам больших китайских городов.
