Подземные ходы
Ветровые стекла, которые мы опустили, чтобы создать прохладу во время движения от встречного ветра, приходится поднять. Встречный ветер сейчас невыносим — огненно горячий, он обжигает лицо, слепит глаза.
Пустыня все так же мертва, и мы катимся по ней вниз, как по наклонной, раскаленной черной сковороде, оставляя позади огромные клубы серой пыли. Сверху нам хорошо видны ее бескрайние просторы. От подножий гор, пересекая всю впадину, вниз к далекой зеленой полоске, показавшейся на юго-востоке, тянутся гряды каких-то невысоких земляных курганов — холмов. Они похожи на усеченные конусы карликовых вулканов. Их сотни, тысячи... как будто какие-то гигантские землеройки, пройдя под землей в загадочном титаническом порядке, насыпали по пути кучи песка.
Что это?
На вершине одного из земляных холмов установлен деревянный ворот. Через его круглое бревно переброшен длинный канат! Один конец каната скрывается в черном отверстии, прорезанном в вершине холма и уходящем в глубину как кратер-вулкана; другой привязан к ярму черного бычка. Мальчишка-поводырь понукает бычка, и он, вытягивая канат, поднимает воротом какой-то груз из-под земли.
Груз — круглая, сплетенная из прутьев ивы корзина, наполненная землей. Вслед за ней из глубины колодца появляется толстый, дочерна загорелый, усатый человек, полуголый, в коротких трусиках и тюбетейке. Это крестьянин-уйгур, очищающий подземные оросительные каналы.
Цепочка холмов оказывается земляными насыпями у отверстий колодцев, соединяющих с поверхностью почвы длинные подземные ходы, связывающие подножия гор с далекой зеленой полоской оазиса.
Кяризы — многочисленные подземные оросительные каналы — питают своими водами оазисы «Пылающей Земли». Без этих сооружений жизнь здесь была бы невозможна.
В Турфанской впадине рек очень мало. Воды, бегущие с гор, сразу же скрываются под землю, уходя вниз через пористые, легко пропускающие их породы. Эта подземная вода, собираясь в глубине у водонепроницаемых пород, с помощью кяризов снова выводится на поверхность и, орошая плодородную лёссовую почву жаркой Турфанской впадины, превращает ее пустыни в цветущие сады. Древний уйгурский поэт Юсуф воспевал в своей поэме «Кутогу билиг» весну этих садов:
С востока повеял весенний ветер
и добрым мира открыл райский путь!..
Сухие деревья оделись зеленью
и украсились светло-розовым, алым,
желтым, голубо-зеленым и красным.
Бурая земля навязала на свою поверхность зеленый шелк,
и китайские караваны распространяли китайские товары.
Степи, горы и низины распростерлись по лицу земли;
низменности и пригорки их приукрасились,
одевшись в голубо-зеленое и алое.
Однако никаких следов «алого и голубо-зеленого» вокруг нас не видно. Под ногами в ста метрах от поверхности земли проходит темный канал, собирающий сбежавшую с гор воду, просочившуюся в глубину и разливающуюся над водонепроницаемыми слоями. Протянувшись на многие километры, каналы все ближе подходят к поверхности земли и в назначенном месте открываются в горных склонах круглыми отверстиями, называемыми «пастью дракона».
Из этих отверстий бегут струи чистой, светлой воды, никогда, даже зимой, не остывающей ниже одиннадцати градусов.
Кяризы — древние сооружения. Они перенесены сюда, как и на юг Синьцзяна, с запада — из Афганистана или Ирана. Такие кяризы издавна существуют и у нас в Советском Союзе. В южной Туркмении с их помощью добывают воду в предгорьях Копет-Дага.
В районе Турфана — главного города низменности и окружающих его селений — свыше семидесяти процентов всей воды добывается с помощью сети кяризов. Колодцы-кяризы часто имеют глубину до 100 метров. Можно себе представить, сколько труда нужно приложить, чтобы соорудить кяриз длиной в 10 километров. Ведь заступ и лопата — главные орудия такого строительства, а земля поднимается на поверхность ведрами или мешками. В Турфанской котловине длина всех подземных туннелей и колодцев достигает примерно 2500 километров. Чтобы прорыть их, надо было вынуть миллионы кубометров земли.
Такой труд кажется невозможным. Но он осуществлен! Выжженная солнцем турфанская «Пылающая Земля», там, где на ее поверхность изливаются «пасти дракона», превратилась в поля и бахчи, которые дают богатые урожаи. Здесь цветут и плодоносят ореховые и тутовые деревья; в тени тополей зреют арбузы, дыни и виноград; прекрасный урожай дают длинноволокнистые сорта хлопка и многие огородные культуры.
Поэт Юсуф так продолжает рассказ о приходе весны в Турфан:
Несчисленные цветы весело распустились;
мускус и камфара наполнили запахом Вселенную.
Поднялся с благоуханием гвоздики утренний ветер,
и весь мир наполнил аромат мускуса.
Гуси, утки, лебеди и хищные птицы запрудили небо;
они хлопают крыльями, летая вверх и вниз.
Серые журавли кричат в небе и летят,
как связанные в единую линию верблюды.
Куропатки тянут песни, созывая избранников;
как изящные девицы, кричат они, отдавая свое сердце.
В цветнике тысячами трелей заливается соловей;
днем и ночью он поет веселую и томящую песню.
Таким представал Турфан перед людьми, долгие дни изнывавшими в изнурительном путешествии через пустыню. Таким открылся он и нам, когда, спустившись с гор, мы очутились в прославленной «Долине винограда».
